— Такой же разбойник, как и старший братец: что от него терпят вологжане, устюжане, каргопольцы, двиняне, даже тверичи — не приведи Царица Небесна!— Надо бы его ускромнить, как ускромнили Новгород с другим его младшим «братцем» — Псковом.— А поди и у них есть своя Марфа-посадница, у хлыновцев этих?— Как не быть: везде баба! Сказано: «сосуд сатаны».В это время князь Холмский обратился к боярину Шестаку-Кутузову:— Онамедни на тебя, боярин, намекал великий государь... Кажись, тебя удумал государь послать под Хлынов с ратными людьми.— Ой ли! — обрадовался тот. — Пошли, Господи! Пора бы и мне косточки поразмять.В этот момент дверь столовой палаты растворилась и на пороге показался новый гость... Его сухое, пергаментное лицо обличало либо великого постника, либо человека заработавшегося; зато этот усохший, иконописный лик освещали живые, ясные глаза.— А! Кум Федор! — радостно воскликнул хозяин. — Добро пожаловать... Что так запоздал?— У великого князя на духу был, — отвечал пришедший, кланяясь гостям князя Щеняти.— Добро... Выпей первее, куманек. На духу у государя был, чаю, умаялся... Он поп у нас строгий.— А у тебя калики перехожие... — заметил пришедший. — Откедова?— Из Хлынова-града.— А!.. Из Хлынова? — и пришедший как-то загадочно улыбнулся.К нему подошел князь Холмский.— Ну, друже мой искренний, — сказал Холмский, — ты кстати пришел... Ты и великий книгочей, и голова твоя что вся царская дума... Ты нам порасскажешь про Хлынов-град.Пришедший снова загадочно улыбнулся, взглянув на калик перехожих. II. ПРО СВЯТОРУССКУЮ СТАРИНУ Пришедший был знаменитый думный дьяк Курицын Федор, правая рука государя и великого князя Ивана Васильевича III.Когда дьяк поздоровался со всеми и перемолвился несколькими словами, князь Холмский снова заговорил с ним.— Вот эти калики, — сказал он, — поведали нам, откуда пошла есть вятская земля и город Хлынов, как бы стольной ее град... О том, как беглые новгородцы, вышед своими ушкуями на Волгу, доплыли до Камы-реки... Но что ж смотрела Тверь? Тягалась с Москвою, а не могла перенять беглецов. А Нижний? А Казань?..— Да Казани в те поры и не было, — отвечал дьяк. — Ее поставили уже татары, что, как стая волков, нагрянули на Русь-матушку. А новгородцы те, войдя в Каму, срубили тогда себе городок... Лесу там не занимать стать. Но тут, как говорит летописец, прослышали они, что еще дале есть привольные земли. Не все, а большая их половина, поплыли по Каме и доплыли до высокой горы. А на той горе, видят, стоит город, укрепа вотяцкая. Как быть? Укрепа сильная! А было это перед днем памяти святых Бориса и Глеба 24 июля по старому или 6 августа по новому стилю.

. И начали они молиться угодниками, чтобы помогли им добыть этот город, и угодники помогли.— Святители Борис и Глеб искони наши заступники перед Господом, — заметил Шестак-Кутузов. — Благоверному Александру Невскому они же помогли на проклятых свеев.— Ведомо вам сие место? — спросил князь Щенята калик перехожих.— Наши деды и прадеды назвали тот городок Болванским, — отвечал слепец. — Потому как они нашли тамотка болванов-богов вотяцких. Ныне тот городок Никулиным слывет.А дьяк Курицын продолжал:— И построили наши ушкуйнички в том Никулине церковь святых Бориса и Глеба, памятуючи их помощь себе. А те из них, беглых новугородцев, что первыми было осели на Каме, проведав о сем, поплыли вверх по Каме еще дальше, из Камы вошли в реку Вятку. Там в те поры сидели черемисы, и укрепа у них была городок Каршаров...— Ладно, — перебил повествователя хозяин, — у тебя поди в горле пересохло...Дворецкий тотчас налил дьяку чару вина и подал с поклоном.Выпив чару, Курицын продолжал, точно читал по книге:— Как добыть Каршаров? А святые Борис и Глеб на что?И стали наши ушкуйники молиться угодникам, и угодники помогли. Напустили они на черемис видение, бытто на них идут несметные рати, и убоялись те, и убегли. И из Каршаров стал городок Котельнич.— Это уже опосля назвали его Котельничем, — заметил слепой калика. — Тамотка нашли наши деды медь и железо и учали делать котлы знатные. С той поры Каршаров и стал Котельничем.— А что ж Хлынов-град, далеко ли еще до него? — спросил Морозов.— Близехонько, — отвечал Курицын. — Сейчас доплывем. И точно: вскоре узрели высокую гору, что при впадении в Вятку-реку реки Хлыновицы. Так они назвали ее потому, что по той реке водились неведомо какие дикие птицы, коих крик пришельцам слышался якобы так: «Хли-хли! Хли-хли!»— Есть такая у вас птица? — спросил хозяин калик перехожих.— Може, и есть, батюшка князь, только мы не ведаем, про которую птицу говорится, — отвечали те. — Може, выпь, може гагара...— Узревши гору над рекою, — продолжал дьяк, — ушкуйники и возлюбили то место. И бысть новое тут чудо. Неведомо откуда пригнала, надо полагать, Небесная сила к тому месту такое великое множество готовых бревен, что было из чего срубить и детинец, и земскую избу, и церковь Воздвижения Честнаго Креста Господня...Боярин Морозов не вытерпел... Он ударил кулаком по столу и горячо проговорил:— Нет, князья и бояре!.. Не Небесная то сила пригнала к ним те бревна, а сила нечистая. Коли Господь стал бы помогать бабам, которые закон поломали, мужей обманули, казну покрали! Знаю, нечистая сила... А все бабы — сосуд сатаны! Стали бы угоднички помогать блудницам вавилонским, ни за какие молебны! А откедова они себе попов добыли? Тоже, чаю, беглые... да с чужими женами.В это время дворецкий тихонько доложил что-то своему господину.— Гости мои дорогие! — обратился хозяин к пирующим. — Прослышала моя благоверная про ваш приход ко мне и похотела сама почтить вас медами сладкими.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3