ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Суэцугу из своего уголка проговорил, поглядывая на голые ступни Лебеды:
— Папаша холодно есть… Надо немножко греть.
— Будешь! — твердил Караев.
Он наклонился над костром; тугая его шея побагровела, он бешено рванул воротник рукой и распахнул сразу, оборвав пуговицы. Схватил пылающую головню и обернулся к партизану.
— Будешь! — прошипел он. — Врёшь, старик, будешь!.. — Он приложил головню к пяткам пленника.
Лебеда охнул и дёрнулся.
— Дедка, дедка! — зашептал Бонивур, и слезы заструились из его глаз.
Караев злорадно следил за гримасой боли, исказившей лицо Лебеды.
— Что, припекает?! Я же сказал, что ты будешь говорить! Будешь!
И вдруг Лебеда ясно сказал:
— Буду! Буду говорить, катюга!.. И не только я буду говорить… Многие будут говорить. Тыщи народов будут говорить! Всё припомнят вам… как зверей, будут вас истреблять… и духу вашего на земле не оставят…
— Ах ты! — изумлённо отступил в сторону ротмистр.
— И весь род ваш истребят по десятое колено! — кричал Лебеда. — Недолго уж вам издеваться над народом. И никто вам не поможет! И родины не будет у вас, и друзей не будет… В собственном дерьме утонете. Земля не примет вас! — крикнул он громко и замолк, словно этот крик унёс остатки сил.
Ротмистр вынул револьвер, взвёл курок, но Суэцугу предупредил:
— Старик надо отдыхать немножко.
Караев брезгливо вытер руки платком и отошёл от Лебеды, тяжело дыша. Он направился к Бонивуру. Окружив Виталия плотной, разгорячённой толпой, переговариваясь вполголоса, каратели задымили папиросами. Караев тоже закурил, резко щёлкнув крышкой серебряного портсигара. Он сел на стул, услужливо придвинутый рябым. Сосредоточенно выпустил изо рта несколько колец дыма, смахнул их рукой. Вынул из кармана гимнастёрки гребёнку, причесал растрепавшиеся волосы, положил гребёнку в карман и сказал Бонивуру, который исподлобья следил за всеми движениями ротмистра:
— Ну-с, молодой человек, надеюсь, что мы с вами сговоримся… Вы человек образованный, интеллигентный. Вы, надеюсь, поймёте, что не обязательно превращаться в котлету… Подумайте над этим. Я задам вам несколько вопросов, вы на них ответите, и затем мы расстаёмся. Вы меня поняли? Я спрашиваю — вы отвечаете, и затем расстаёмся. Мы незнакомы. И никто не узнает, что эти сведения сообщили вы… Есть у вас владивостокские явки? Я жду, — подчеркнул он.
— Я ничего не скажу! — ответил Бонивур. — И среди нас вы не найдёте предателей.
— Однако же этот фельдшер, как его… Кузнецов, кажется, выдал вас? — едко сказал ротмистр.
— Он случайный человек, — поднял Бонивур голову. — И он не избегнет справедливого суда.
— Чьего суда? — поднял брови Караев. — Понятия о справедливости бывают весьма относительны.
— Высшей справедливостью в нашем понятии, — отозвался Бонивур, — будет окончательное истребление подобных вам, забывших честь и совесть, продающих родину иноземцам.
— Ого, как ты заговорил! — протянул Караев, и красные пятна пошли по его лицу. Он крикнул рябому казаку: — Иванцов!
Рябой подошёл и глянул на Виталия. Нахмурил брови, словно что-то припоминая. Недобрая ухмылка растянула его рот, обнажив жёлтые от курева клыки. Сжав зубы, заиграл желваками. Лицо его потемнело.
— Ага! С увиданьицем! — процедил он, будто про себя, и глаза его вспыхнули: он узнал Виталия.
6
Рябой бил молча, тяжело дыша, сосредоточенно и методически. Выждав, ротмистр сделал знак. Рябой отступил:
— Говорить будете?
— Я ничего не скажу, — глухо ответил Бонивур.
— Даже если от вашего слова будет зависеть жизнь товарища?
Виталий содрогнулся от этих слов.
По знаку Караева казаки подняли Лебеду и стали выламывать ему руки. Лебеда крепился. Сжал челюсти так, что на скулах буграми вздувались желваки. Шея покрылась тугими синими жилами. Он слышал последние слова Караева и старался ни одним звуком не выдать боли, чтобы не подвергать Бонивура искушению. Но когда треснула кость на раненой руке, он глухо замычал от боли, рванулся в сторону, потащил на себя палачей, заметался, стараясь вывернуться. Гудела земля от топота ног. Ругательства, хриплое дыхание белых и стоны Лебеды наполняли полумрак навеса.
И тогда жгучими, мужскими слезами заплакал Бонивур, видя, как ломают Лебеду палачи. Вырваться бы, налететь на белых! Раскидать их, взять бы Лебеду и утишить его страшную боль! Но не рвётся верёвка и не падает на землю. Связаны руки, и все глубже впивается верёвка в тело.
Караев смотрел на Бонивура, и ноздри его раздувались. Вынул из кармана флакон, намочил платок, глубоко вдохнул запах духов.
— Ну, будете говорить? — тихо спросил он. — Одно ваше слово, назовите явки — и мы оставим старика в покое… Ну?!
Бонивур собрал кровь, наполнявшую его рот, и плюнул в ротмистра.
Караев отскочил.
— Ах, вот как! Ну, попробуем по-другому.
Палачи оставили Лебеду и бросились к Бонивуру. Ротмистр приказал устроить дыбу. Ноги Бонивура привязали к столбу, через стропила перекинули длинную верёвку и зацепили его связанные руки. Потянули за верёвку. В плечи Бонивура ударила резкая, горячая боль. Бонивур закатил глаза. Ему плеснули в лицо водой. Он пришёл в чувство. Воспалёнными глазами уставился Караев на Бонивура.
— Будешь говорить?
Виталий отрицательно мотнул головой.
Пытка продолжалась…
Но юноша молчал.
Он уже не походил на человека. Лебеда закрывал глаза, чтобы не видеть, а Бонивур, казалось, смотрел на него остановившимся взором. Наконец измученный старик крикнул:
— Да перестаньте же!.. Христом-богом молю!
— Скажешь? — обернулся к Лебеде ротмистр, часто мигая.
И тогда Виталий хрипло, превозмогая невыносимую боль, словно на чужом языке, невнятно, с трудом сказал и взглядом погрозил старику:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
— Папаша холодно есть… Надо немножко греть.
— Будешь! — твердил Караев.
Он наклонился над костром; тугая его шея побагровела, он бешено рванул воротник рукой и распахнул сразу, оборвав пуговицы. Схватил пылающую головню и обернулся к партизану.
— Будешь! — прошипел он. — Врёшь, старик, будешь!.. — Он приложил головню к пяткам пленника.
Лебеда охнул и дёрнулся.
— Дедка, дедка! — зашептал Бонивур, и слезы заструились из его глаз.
Караев злорадно следил за гримасой боли, исказившей лицо Лебеды.
— Что, припекает?! Я же сказал, что ты будешь говорить! Будешь!
И вдруг Лебеда ясно сказал:
— Буду! Буду говорить, катюга!.. И не только я буду говорить… Многие будут говорить. Тыщи народов будут говорить! Всё припомнят вам… как зверей, будут вас истреблять… и духу вашего на земле не оставят…
— Ах ты! — изумлённо отступил в сторону ротмистр.
— И весь род ваш истребят по десятое колено! — кричал Лебеда. — Недолго уж вам издеваться над народом. И никто вам не поможет! И родины не будет у вас, и друзей не будет… В собственном дерьме утонете. Земля не примет вас! — крикнул он громко и замолк, словно этот крик унёс остатки сил.
Ротмистр вынул револьвер, взвёл курок, но Суэцугу предупредил:
— Старик надо отдыхать немножко.
Караев брезгливо вытер руки платком и отошёл от Лебеды, тяжело дыша. Он направился к Бонивуру. Окружив Виталия плотной, разгорячённой толпой, переговариваясь вполголоса, каратели задымили папиросами. Караев тоже закурил, резко щёлкнув крышкой серебряного портсигара. Он сел на стул, услужливо придвинутый рябым. Сосредоточенно выпустил изо рта несколько колец дыма, смахнул их рукой. Вынул из кармана гимнастёрки гребёнку, причесал растрепавшиеся волосы, положил гребёнку в карман и сказал Бонивуру, который исподлобья следил за всеми движениями ротмистра:
— Ну-с, молодой человек, надеюсь, что мы с вами сговоримся… Вы человек образованный, интеллигентный. Вы, надеюсь, поймёте, что не обязательно превращаться в котлету… Подумайте над этим. Я задам вам несколько вопросов, вы на них ответите, и затем мы расстаёмся. Вы меня поняли? Я спрашиваю — вы отвечаете, и затем расстаёмся. Мы незнакомы. И никто не узнает, что эти сведения сообщили вы… Есть у вас владивостокские явки? Я жду, — подчеркнул он.
— Я ничего не скажу! — ответил Бонивур. — И среди нас вы не найдёте предателей.
— Однако же этот фельдшер, как его… Кузнецов, кажется, выдал вас? — едко сказал ротмистр.
— Он случайный человек, — поднял Бонивур голову. — И он не избегнет справедливого суда.
— Чьего суда? — поднял брови Караев. — Понятия о справедливости бывают весьма относительны.
— Высшей справедливостью в нашем понятии, — отозвался Бонивур, — будет окончательное истребление подобных вам, забывших честь и совесть, продающих родину иноземцам.
— Ого, как ты заговорил! — протянул Караев, и красные пятна пошли по его лицу. Он крикнул рябому казаку: — Иванцов!
Рябой подошёл и глянул на Виталия. Нахмурил брови, словно что-то припоминая. Недобрая ухмылка растянула его рот, обнажив жёлтые от курева клыки. Сжав зубы, заиграл желваками. Лицо его потемнело.
— Ага! С увиданьицем! — процедил он, будто про себя, и глаза его вспыхнули: он узнал Виталия.
6
Рябой бил молча, тяжело дыша, сосредоточенно и методически. Выждав, ротмистр сделал знак. Рябой отступил:
— Говорить будете?
— Я ничего не скажу, — глухо ответил Бонивур.
— Даже если от вашего слова будет зависеть жизнь товарища?
Виталий содрогнулся от этих слов.
По знаку Караева казаки подняли Лебеду и стали выламывать ему руки. Лебеда крепился. Сжал челюсти так, что на скулах буграми вздувались желваки. Шея покрылась тугими синими жилами. Он слышал последние слова Караева и старался ни одним звуком не выдать боли, чтобы не подвергать Бонивура искушению. Но когда треснула кость на раненой руке, он глухо замычал от боли, рванулся в сторону, потащил на себя палачей, заметался, стараясь вывернуться. Гудела земля от топота ног. Ругательства, хриплое дыхание белых и стоны Лебеды наполняли полумрак навеса.
И тогда жгучими, мужскими слезами заплакал Бонивур, видя, как ломают Лебеду палачи. Вырваться бы, налететь на белых! Раскидать их, взять бы Лебеду и утишить его страшную боль! Но не рвётся верёвка и не падает на землю. Связаны руки, и все глубже впивается верёвка в тело.
Караев смотрел на Бонивура, и ноздри его раздувались. Вынул из кармана флакон, намочил платок, глубоко вдохнул запах духов.
— Ну, будете говорить? — тихо спросил он. — Одно ваше слово, назовите явки — и мы оставим старика в покое… Ну?!
Бонивур собрал кровь, наполнявшую его рот, и плюнул в ротмистра.
Караев отскочил.
— Ах, вот как! Ну, попробуем по-другому.
Палачи оставили Лебеду и бросились к Бонивуру. Ротмистр приказал устроить дыбу. Ноги Бонивура привязали к столбу, через стропила перекинули длинную верёвку и зацепили его связанные руки. Потянули за верёвку. В плечи Бонивура ударила резкая, горячая боль. Бонивур закатил глаза. Ему плеснули в лицо водой. Он пришёл в чувство. Воспалёнными глазами уставился Караев на Бонивура.
— Будешь говорить?
Виталий отрицательно мотнул головой.
Пытка продолжалась…
Но юноша молчал.
Он уже не походил на человека. Лебеда закрывал глаза, чтобы не видеть, а Бонивур, казалось, смотрел на него остановившимся взором. Наконец измученный старик крикнул:
— Да перестаньте же!.. Христом-богом молю!
— Скажешь? — обернулся к Лебеде ротмистр, часто мигая.
И тогда Виталий хрипло, превозмогая невыносимую боль, словно на чужом языке, невнятно, с трудом сказал и взглядом погрозил старику:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206