ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Пододвинув табуретку и примостившись с краю у стола, У Сун приказал стражникам запереть все двери. Прислуживавший у стола солдат налил в чашки вина. И, когда все приготовления были закончены, У Сун обратился к присутствующим со следующим приветствием:
– Уважаемые соседи! Простите меня, человека простого и невежественного, что не сумел пригласить вас, как по чину положено.
– Помилуйте, – отвечали гости, – мы ведь и приема вам не устроили по возвращении, а пришли беспокоить вас!
– Ну, это пустое, – сказал, улыбаясь, У Сун. – Надеюсь, дорогие гости не осудят нас за скромное угощение.
Стражники между тем все подливали и подливали вина, и гости стали чувствовать какое-то беспокойство, не понимая, что происходит. Когда все выпили уже по три чашки, Ху Чжэн-цин встал со своего места и сказал:
– Дел у меня много, надо бы домой…
– Что вы, разве можно уходить! – оказал У Сун. – Раз уж пришли, то побудьте еще немного.
При этих словах сердце Ху Чжэн-цина отчаянно забилось, как у человека восемь раз опустившего бадью в колодец и семь раз поднявшего ее с водой. Он снова сел, а про себя подумал:
«Если У Сун пригласил нас с добрыми намерениями, почему же он так обращается с нами и даже с места двинуться не позволяет?»
– Налейте гостям еще вина, – снова приказал У Сун.
Стражник еще четыре раза наполнил чашки и так продолжал подливать, пока гости не осушили их семь раз. Собравшимся казалось, что они побывали на всех знаменитых пирах императрицы Люй Тай-хоу, которых было не меньше тысячи. После этого У Сун позвал стражников и приказал им прибрать посуду.
– Подождем немного, а потом снова будем закусывать, – сказал он.
Затем У Сун собрал со стола и, когда гости собрались было покинуть свои места, остановил их и сказал:
– Вот сейчас-то я и хочу с вами поговорить. Кто из уважаемых соседей умеет писать?
– Господин Ху Чжэн-цин очень хорошо пишет, – ответил Яо Вэнь-цин.
– Могу я побеспокоить вас? – обратился У Сун к Ху Чжэн-цину, вежливо ему кланяясь. Затем он засучил рукава своего халата, сунул руку за пазуху и выхватил оттуда острый кинжал. Стиснув рукоятку кинжала четырьмя пальцами правой руки, он прижал большой палец к сердцу и, страшно выпучив глаза, сказал:
– Всякое зло должно быть наказано, и у каждого должника есть свой кредитор. А вас, почтенные соседи, я прошу быть лишь свидетелями!
Тут У Сун левой рукой схватил невестку, а правой указал на старую Ван. Присутствующие остолбенели от ужаса и, не зная, что делать, не смея произнести ни слова, глядели друг на друга.
– Уважаемые соседи, – продолжал У Сун, – не удивляйтесь и не пугайтесь! Хоть я и невежественный человек, но смерти не боюсь, а также знаю, что за зло следует платить злом и что обида должна быть отомщена! Вам, уважаемые соседи, я не причиню никакого вреда и только прошу быть моими свидетелями. Если же кто-нибудь ив вас попробует уйти раньше времени, то не обессудьте! Разговаривать я тогда буду по-иному: семь раз продырявлю кинжалом. Ведь мне сейчас ничего не стоит убить человека!
Гости стояли как вкопанные и шелохнуться не смели.
– Слушай меня, старая скотина! – крикнул У Сун, уставившись на старуху Ван. – Это ты виновата в смерти моего брата и должна отвечать за это! – Обернувшись к невестке, он продолжал: – И ты, распутная, слушай, что я тебе скажу! Если признаешься, что погубила моего брата, я пощажу тебя!
– Дорогой деверь! – воскликнула невестка. – Что это вы говорите! Ваш брат умер от сердечной болезни, при чем же тут я?
Не успела она это произнести, как У Сун вонзил кинжал в стол, схватил ее левой рукой за волосы, а правой за грудь. Затем пинком ноги опрокинул стол и, подтащив женщину к алтарю, бросил ее на пол. Пиная ее ногами, он правой рукой схватил кинжал и, указывая им в сторону старухи Ван, закричал:
– Ну, старая свинья, говори всю правду!
Та хотела было как-нибудь улизнуть, но, видя, что это невозможно, сказала:
– Не гневайтесь, господин начальник! Все скажу вам.
Тогда У Сун велел стражнику подать бумагу, тушечницу, кисточку и тушь и, указывая на Ху Чжэн-цина кинжалом, сказал:
– Прошу вас. запишите по порядку все, что здесь услышите!
– Я… я… за… запишу, – бормотал, заикаясь и дрожа от страха. Ху Чжэн-цин.
Тогда У Сун налил в тушечницу воды, растер кусочек туши и, расправив кисточку, сказал:
– Ну, старая, говори всю правду!
– Какое мне до всего этого дело, и почему вы заставляете меня говорить? – ответила старуха Ван.
– Ах ты, собака! – крикнул У Сун. – Знаю я все твои проделки. Еще отпираться вздумала! Если не скажешь, я сначала разрежу па куски эту распутницу, а потом прикончу и тебя, суку! – и он приставил кинжал к лицу невестки.
– Дорогой деверь! – завизжала она. – Смилуйтесь надо мной. Пустите меня, и я все расскажу вам!
У Сун поставил женщину на колени перед алтарем и воскликнул: – Говори, распутница! Да побыстрее!
Невестка до того была перепугана, что решила сознаться. Она рассказала все по порядку, начиная с того. как у нее выпал из рук шест, которым она снимала дверную занавеску, и стукнул Си-Мынь Цина; как она стала шить у старой Ван одежду и вступила в любовную связь с Си-Мынь Цином. Рассказала она и о том, как Си-Мынь Цин пнул У старшего ногой, а когда тот заболел, они задумали отравить мужа, а старая Ван учила их. как это сделать. Она рассказала все с начала до конца, во всех подробностях. У Сун же предупредил ее, чтобы она говорила медленно, а Ху Чжэн-цина попросил записывать слово за словом.
– Ах ты паразитка! – крикнула старуха Ван. – Раз ты первая начала, так мне-то чего отпираться! Только в беду меня, старую, втянула! – и она также во всем призналась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215
– Уважаемые соседи! Простите меня, человека простого и невежественного, что не сумел пригласить вас, как по чину положено.
– Помилуйте, – отвечали гости, – мы ведь и приема вам не устроили по возвращении, а пришли беспокоить вас!
– Ну, это пустое, – сказал, улыбаясь, У Сун. – Надеюсь, дорогие гости не осудят нас за скромное угощение.
Стражники между тем все подливали и подливали вина, и гости стали чувствовать какое-то беспокойство, не понимая, что происходит. Когда все выпили уже по три чашки, Ху Чжэн-цин встал со своего места и сказал:
– Дел у меня много, надо бы домой…
– Что вы, разве можно уходить! – оказал У Сун. – Раз уж пришли, то побудьте еще немного.
При этих словах сердце Ху Чжэн-цина отчаянно забилось, как у человека восемь раз опустившего бадью в колодец и семь раз поднявшего ее с водой. Он снова сел, а про себя подумал:
«Если У Сун пригласил нас с добрыми намерениями, почему же он так обращается с нами и даже с места двинуться не позволяет?»
– Налейте гостям еще вина, – снова приказал У Сун.
Стражник еще четыре раза наполнил чашки и так продолжал подливать, пока гости не осушили их семь раз. Собравшимся казалось, что они побывали на всех знаменитых пирах императрицы Люй Тай-хоу, которых было не меньше тысячи. После этого У Сун позвал стражников и приказал им прибрать посуду.
– Подождем немного, а потом снова будем закусывать, – сказал он.
Затем У Сун собрал со стола и, когда гости собрались было покинуть свои места, остановил их и сказал:
– Вот сейчас-то я и хочу с вами поговорить. Кто из уважаемых соседей умеет писать?
– Господин Ху Чжэн-цин очень хорошо пишет, – ответил Яо Вэнь-цин.
– Могу я побеспокоить вас? – обратился У Сун к Ху Чжэн-цину, вежливо ему кланяясь. Затем он засучил рукава своего халата, сунул руку за пазуху и выхватил оттуда острый кинжал. Стиснув рукоятку кинжала четырьмя пальцами правой руки, он прижал большой палец к сердцу и, страшно выпучив глаза, сказал:
– Всякое зло должно быть наказано, и у каждого должника есть свой кредитор. А вас, почтенные соседи, я прошу быть лишь свидетелями!
Тут У Сун левой рукой схватил невестку, а правой указал на старую Ван. Присутствующие остолбенели от ужаса и, не зная, что делать, не смея произнести ни слова, глядели друг на друга.
– Уважаемые соседи, – продолжал У Сун, – не удивляйтесь и не пугайтесь! Хоть я и невежественный человек, но смерти не боюсь, а также знаю, что за зло следует платить злом и что обида должна быть отомщена! Вам, уважаемые соседи, я не причиню никакого вреда и только прошу быть моими свидетелями. Если же кто-нибудь ив вас попробует уйти раньше времени, то не обессудьте! Разговаривать я тогда буду по-иному: семь раз продырявлю кинжалом. Ведь мне сейчас ничего не стоит убить человека!
Гости стояли как вкопанные и шелохнуться не смели.
– Слушай меня, старая скотина! – крикнул У Сун, уставившись на старуху Ван. – Это ты виновата в смерти моего брата и должна отвечать за это! – Обернувшись к невестке, он продолжал: – И ты, распутная, слушай, что я тебе скажу! Если признаешься, что погубила моего брата, я пощажу тебя!
– Дорогой деверь! – воскликнула невестка. – Что это вы говорите! Ваш брат умер от сердечной болезни, при чем же тут я?
Не успела она это произнести, как У Сун вонзил кинжал в стол, схватил ее левой рукой за волосы, а правой за грудь. Затем пинком ноги опрокинул стол и, подтащив женщину к алтарю, бросил ее на пол. Пиная ее ногами, он правой рукой схватил кинжал и, указывая им в сторону старухи Ван, закричал:
– Ну, старая свинья, говори всю правду!
Та хотела было как-нибудь улизнуть, но, видя, что это невозможно, сказала:
– Не гневайтесь, господин начальник! Все скажу вам.
Тогда У Сун велел стражнику подать бумагу, тушечницу, кисточку и тушь и, указывая на Ху Чжэн-цина кинжалом, сказал:
– Прошу вас. запишите по порядку все, что здесь услышите!
– Я… я… за… запишу, – бормотал, заикаясь и дрожа от страха. Ху Чжэн-цин.
Тогда У Сун налил в тушечницу воды, растер кусочек туши и, расправив кисточку, сказал:
– Ну, старая, говори всю правду!
– Какое мне до всего этого дело, и почему вы заставляете меня говорить? – ответила старуха Ван.
– Ах ты, собака! – крикнул У Сун. – Знаю я все твои проделки. Еще отпираться вздумала! Если не скажешь, я сначала разрежу па куски эту распутницу, а потом прикончу и тебя, суку! – и он приставил кинжал к лицу невестки.
– Дорогой деверь! – завизжала она. – Смилуйтесь надо мной. Пустите меня, и я все расскажу вам!
У Сун поставил женщину на колени перед алтарем и воскликнул: – Говори, распутница! Да побыстрее!
Невестка до того была перепугана, что решила сознаться. Она рассказала все по порядку, начиная с того. как у нее выпал из рук шест, которым она снимала дверную занавеску, и стукнул Си-Мынь Цина; как она стала шить у старой Ван одежду и вступила в любовную связь с Си-Мынь Цином. Рассказала она и о том, как Си-Мынь Цин пнул У старшего ногой, а когда тот заболел, они задумали отравить мужа, а старая Ван учила их. как это сделать. Она рассказала все с начала до конца, во всех подробностях. У Сун же предупредил ее, чтобы она говорила медленно, а Ху Чжэн-цина попросил записывать слово за словом.
– Ах ты паразитка! – крикнула старуха Ван. – Раз ты первая начала, так мне-то чего отпираться! Только в беду меня, старую, втянула! – и она также во всем призналась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215