Когда есть обычай и страх, никакие замки не нужны. Мои уважаемые коллеги соблюдают Закон. Вот почему мы с тобой здесь, а они – в своих кельях, зализывают раны.
Брат Кай отошел к дальней стене. Мне пришлось развер­нуться, чтобы он был у меня на глазах. Он провел пальцем по книжной полке, проверяя, не слишком ли она пыльная, а по­том прислонился к ней спиной. Нож он так и не убрал.
– Это Библиотека Мастера, – сказал я.
– Да.
– А как вы вошли?
– Здесь много входов и выходов. Я прошел там, где про­ще. В отличие от тебя. – Тут лицо брата Кая просияло, как будто он только что вспомнил что-то приятное. – Ты знаешь, что сегодня за день?
Я не знал.
– Сегодня я принимаю бразды правления. Я – новый Мастер. Все, что здесь есть, – все моё.
Медленно, чтобы посмаковать удовольствие, я выложил свою козырную карту, опровержение тщеславия брата Кая: завещание Гербоша фон Окбы. Когда я развернул свиток двумя руками, брат Кай подошел ближе, чтобы взглянуть, что это такое.
– Красивый почерк, – заметил он.
– Наверное, вам стоит это прочесть.
– Я уже это читал. – Брат Кай пробежал пальцами по лез­вию ножа, как флейтист, играющий гамму. – Под конец Ма­стер сильно болел и в своей хвори утратил разум. У него были галлюцинации: зрительные, слуховые и обонятельные. Я ди­агностировал острый психоз. И эти великие откровения, – он указал на свиток, – стоят меньше, чем лист пергамента, на котором они написаны.
– Почему я должен вам верить?
Брат Кай одарил меня испепеляющим взглядом.
– Теория Архетипов? Истощение Знания? На этой инфан­тильной планете? – Он хлопнул рукой по столу. Я успел уб­рать свиток, вовремя сообразив, что брат Кай собирается выр­вать его у меня из рук. – Гербош фон Окба строил из себя мученика от науки. На самом же деле все было не так. Он утаивал эти книги из политических соображений, потому что ему это было выгодно. Ему нужна была уверенность в нашей лояльности. Видишь ли, структура власти здесь, в Башне, стро­ится по принципу центрифуги. Все вращается вокруг Мастера Верность Мастеру так глубоко укоренилась в сознании Из­бранных, что стала уже безотчетной. Очень немногие осозна­ют, что происходит. Я – из этих немногих, а стало быть, пра­вить здесь должен я. Других вариантов нет.
– В таком случае, – резко проговорил я, – отчего фон Окба сошел с ума? Какая причина?
– Старческое слабоумие. Дурная наследственность. Дли­тельная изоляция.
Я помахал свитком. Рука у меня дрожала, и я разозлился на себя.
– То есть вы утверждаете, что он все это придумал? Во­преки всем доказательствам?
Брат Кай развернулся кругом, снял с полки песочные часы, перевернул их и уставился на тонкую струйку песка.
– Реальность – тяжелая ноша. Кто бы ни победил, он дол­жен об этом помнить и быть всегда настороже.
– Чтобы держать в руках остальных?
– Таков порядок вещей. Украсть у слепого – не составля­ет труда.
Я уже понял, к чему все идет. Я медленно заговорил, не сводя с него глаз, чтобы он не заметил, как я украдкой прячу свиток под рубашкой.
– Я понимаю. Но какова цель вашей власти?
– Власть.
– Но для чего?
– Власть ради власти. – Брат Кай не сдержал улыбку. Он придвинулся ближе и снисходительно потрепал меня по бед­ру. – Цари вообще не задаются таким вопросом. Они просто знают – как знают волки, которые вожаки стаи. Власти не нужна цель, она – цель сама по себе.
Не отважившись сбросить его руку, я выразил свое недо­вольство молчанием.
– А мораль, – заключил брат Кай, – есть утешение для побежденных.
* * *
На этом наш разговор завершился. Брат Кай заставил меня встать с кресла, приставив нож к горлу. Я подчинился, а когда он убрал нож, тут же бросился к двери. Он попытался меня удержать. Мы молча боролись, как два актера в пантомиме. Наконец он крепко обхватил меня за талию, подтащил к две­ри и принялся шарить рукой в поисках задвижки. Чуть правее, сказал я. Его пальцы сдвинулись – метнулись, словно паук к своей жертве, – и дверь распахнулась.
Мы вывалились в длинный сумрачный коридор. Откуда-то шел сквозняк, но непонятно откуда. Мы прошли ярдов де­сять– пятнадцать – брат Кай прижимался ко мне сзади всем своим костлявым телом и пихал меня коленями под колени – и обнаружили, откуда дуло: из ниши в стене слева. Там в полу зияла дыра. Вогнутый желоб резко уходил вниз, в темноту. Что-то подобное я уже видел. Ну да: мусоропровод во второй библиотеке. Из мрака выступила приземистая фигура, воору­женная кривой турецкой саблей. Это был карлик, Мешех. То есть это я так решил, что Мешех, пока он не зажег фонарь, в свете которого я разглядел лицо, еще более уродливое, чем у моего знакомца, под таким же бирюзовым платком.
Все это я разглядел буквально в единый миг, как только зажегся фонарь. Мои глаза быстрее приспособились к свету, чем глаза моих палачей. Карлик совершил ошибку, взглянув прямо на свет: ему пришлось тут же зажмурить глаза, подоб­ные красным полипам, прячущимся в свои панцири. Я понял, что другого шанса у меня не будет, и это придало мне сил: я схватил брата Кая за запястье и – отбросив руку с ножом от своего горла – врезал ему правым локтем по ребрам. Он отле­тел и упал где-то там, у меня за спиной. Карлик, все еще жму­рясь, нанес свой удар вслепую. Я не думал – я просто дей­ствовал. Выхватив у него фонарь, я бросился в нишу, и пол разверзся у меня под ногами.
Какую-то долю секунды я просто падал без всякой опоры. Вообще-то я человек не особенно храбрый и боюсь боли, так что летел я – полет, собственно, был недолгим, несколько Футов, не больше – с закрытыми глазами и вопя от страха, а потом и от боли, когда ударился копчиком о днище трубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81