ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
) Когда собака была приведена, Хаазе раздавил плоскогубцами ампулу и вылил содержимое в раскрытый Торновым рот собаки. Спустя несколько секунд собака начала дрожать и через тридцать секунд сдохла. После этого Гитлер приказал Торнову проверить позднее, действительно ли собака мертва.
Когда мы вышли от Гитлера, я спросил Хаазе, что это за яд в ампулах и гарантирует ли он мгновенную смерть. Хаазе ответил, что в ампулах содержится цианистый калий, действие его мгновенно и смертельно.
Это был последний раз, когда я видел Гитлера живым».
* * *
Пресловутый Венк испарился. Еще 21 апреля Гитлер снял войска с Эльбы, открыв американцам путь на Берлин, но они были еще далеко. Чтобы оттянуть час своей гибели, Гитлер отдал приказ: взорвать заграждения на канале и затопить метро, куда проникали штурмовые отряды Красной Армии, рвущиеся к правительственному кварталу. Гитлер отдал этот страшный приказ, зная, что в хлынувшей воде погибнут тысячи его соотечественников: раненые, женщины и дети, находившие убежище в шахтах метро.
Гертруда Юнге, секретарь Гитлера, — она перепечатывала на специальной машинке с крупным шрифтом поступающие на его имя бумаги, сопровождала его в поездках, стенографировала его речи, — рассказала спустя месяц:
«30 апреля Гитлер собрал Геббельса, Кребса, Бормана, но какой между ними был разговор, я не знаю. Я к Гитлеру была вызвана позднее слугой Линге, кажется им, точно не помню. Когда я вошла к Гитлеру, то все названные лица находились там, и все стояли. Гитлер попрощался со мной и сказал, что пришел конец, и это все. После этого я вышла из кабинета и поднялась на верхнюю лестничную площадку. Больше я Гитлера не видела. Это было 30 апреля между 15 ч. 15 м. и 15 ч. 30 м.».
30 апреля доложили: со стороны Вильгельмштрассе, откуда главный вход в рейхсканцелярию, прежде осаждаемый журналистами (Геббельс, обходя эту улицу, скрытно проникал через заднюю дверь на тайный сговор к фюреру четыре года назад), русские в двухстах метрах. Тогда на выручку пришла ампула с ядом. Было 3 часа 30 минут дня по берлинскому времени. Роковые стрелки часов!
Ведь в 3 часа 30 минут утра 22 июня по приказу Гитлера Германия начала войну против Советского Союза.
Смерть есть смерть, и телохранители понесли труп через запасной выход из бетонированного убежища, чтобы сжечь его, как им было приказано Гитлером.
«Накануне Гитлер подозвал меня, Линге и Гюнше, — написал об этом Раттенхубер, — и еле слышным голосом сказал нам, чтобы трупы его и Евы Браун были сожжены. „Я не хочу, чтобы враги выставили мой труп в паноптикум“. Это заявление показалось мне странным. Но потом мне сказали, что именно 29 апреля Гитлер получил известие о смерти Муссолини и его любовницы Клары Петаччи в Милане, попавших в руки итальянских партизан. Возможно, обстоятельства гибели Муссолини (он был застрелен партизанами и повешен за ноги на площади Милана) побудили Гитлера принять решение о сожжении трупа».
* * *
О том, как протекали события этого дня, 30 апреля, изложили в своих показаниях трое из уцелевших свидетелей — адъютант Гитлера Отто Гюнше, начальник его личной охраны Ганс Раттенхубер и слуга Линге.
Гюнше: В 15.30 он находился у двери приемной Гитлера вместе с шофером Кемпка и начальником эсэсовской команды сопровождения фюрера — Шедле. «Некоторое время мы простояли на одном месте. Внезапно дверь приемной приоткрылась, и я услышал голос главного слуги фюрера штурмбанфюрера СС Линге, который сказал: „Фюрер умер“. Хотя я и не слыхал выстрела, я сейчас же отправился через приемную в комнату совещаний и сообщил находящимся там руководителям дословно: „Фюрер умер“.
Раттенхубер:
«В это время территория имперской канцелярии уже простреливалась ружейным огнем русских. Я несколько раз заходил в приемную Гитлера и уходил по делам службы, так как обстановка была чрезвычайно напряженная, и я считал своим долгом лично обеспечить должную охрану убежища, ибо каждую минуту можно было ожидать прорыва русских на территорию имперской канцелярии. Примерно в 3—4 часа дня, зайдя в приемную, я почувствовал сильный запах горького миндаля» (цианистого калия).
Его заместитель — Хагель сообщил Раттенхуберу о том, что Гитлер покончил с собой. Старший слуга фюрера Линге подошел к нему и подтвердил это… «Нервное напряжение разрядилось депрессией, и я в течение какого-то времени не мог прийти в себя».
Линге: «Я поднял тело фюрера, предварительно обернув верхнюю часть одеялом…»
Гюнше: После того как он объявил тем, кто ждал конца в комнате совещаний: фюрер умер,
«они поднялись, вышли со мной в приемную, и тут мы увидели, что выносят два трупа, один из них был завернут в одеяло, другой также, но не полностью… Из одного одеяла торчали ноги фюрера, их я узнал по носкам и ботинкам, которые он всегда носил; из другого одеяла торчали ноги и видна была голова жены фюрера».
Гюнше стал помогать выносившим.
Раттенхубер:
«Из состояния оцепенения, в котором я находился, меня вывел шум, и я увидел, что из личной комнаты Гитлера Линге, Гюнше, личный шофер фюрера Кемпка и еще два-три эсэсовца в сопровождении Геббельса и Бормана вынесли трупы Гитлера и Евы Браун, завернутые в серые одеяла. Взяв себя в руки, я отправился следом за ними проводить в последний путь того, кому я отдал 12 лет своей жизни».
Линге:
«Мы стали медленно подниматься по сорока ступеням к бронированной двери убежища. Эсэсовец открыл ее…»
Гюнше:
«Оба трупа были вынесены через запасный выход бетонированного убежища фюрера в сад».
Раттенхубер:
«Поднявшись наверх, эсэсовцы положили трупы в небольшую яму, неподалеку от входа в убежище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Когда мы вышли от Гитлера, я спросил Хаазе, что это за яд в ампулах и гарантирует ли он мгновенную смерть. Хаазе ответил, что в ампулах содержится цианистый калий, действие его мгновенно и смертельно.
Это был последний раз, когда я видел Гитлера живым».
* * *
Пресловутый Венк испарился. Еще 21 апреля Гитлер снял войска с Эльбы, открыв американцам путь на Берлин, но они были еще далеко. Чтобы оттянуть час своей гибели, Гитлер отдал приказ: взорвать заграждения на канале и затопить метро, куда проникали штурмовые отряды Красной Армии, рвущиеся к правительственному кварталу. Гитлер отдал этот страшный приказ, зная, что в хлынувшей воде погибнут тысячи его соотечественников: раненые, женщины и дети, находившие убежище в шахтах метро.
Гертруда Юнге, секретарь Гитлера, — она перепечатывала на специальной машинке с крупным шрифтом поступающие на его имя бумаги, сопровождала его в поездках, стенографировала его речи, — рассказала спустя месяц:
«30 апреля Гитлер собрал Геббельса, Кребса, Бормана, но какой между ними был разговор, я не знаю. Я к Гитлеру была вызвана позднее слугой Линге, кажется им, точно не помню. Когда я вошла к Гитлеру, то все названные лица находились там, и все стояли. Гитлер попрощался со мной и сказал, что пришел конец, и это все. После этого я вышла из кабинета и поднялась на верхнюю лестничную площадку. Больше я Гитлера не видела. Это было 30 апреля между 15 ч. 15 м. и 15 ч. 30 м.».
30 апреля доложили: со стороны Вильгельмштрассе, откуда главный вход в рейхсканцелярию, прежде осаждаемый журналистами (Геббельс, обходя эту улицу, скрытно проникал через заднюю дверь на тайный сговор к фюреру четыре года назад), русские в двухстах метрах. Тогда на выручку пришла ампула с ядом. Было 3 часа 30 минут дня по берлинскому времени. Роковые стрелки часов!
Ведь в 3 часа 30 минут утра 22 июня по приказу Гитлера Германия начала войну против Советского Союза.
Смерть есть смерть, и телохранители понесли труп через запасной выход из бетонированного убежища, чтобы сжечь его, как им было приказано Гитлером.
«Накануне Гитлер подозвал меня, Линге и Гюнше, — написал об этом Раттенхубер, — и еле слышным голосом сказал нам, чтобы трупы его и Евы Браун были сожжены. „Я не хочу, чтобы враги выставили мой труп в паноптикум“. Это заявление показалось мне странным. Но потом мне сказали, что именно 29 апреля Гитлер получил известие о смерти Муссолини и его любовницы Клары Петаччи в Милане, попавших в руки итальянских партизан. Возможно, обстоятельства гибели Муссолини (он был застрелен партизанами и повешен за ноги на площади Милана) побудили Гитлера принять решение о сожжении трупа».
* * *
О том, как протекали события этого дня, 30 апреля, изложили в своих показаниях трое из уцелевших свидетелей — адъютант Гитлера Отто Гюнше, начальник его личной охраны Ганс Раттенхубер и слуга Линге.
Гюнше: В 15.30 он находился у двери приемной Гитлера вместе с шофером Кемпка и начальником эсэсовской команды сопровождения фюрера — Шедле. «Некоторое время мы простояли на одном месте. Внезапно дверь приемной приоткрылась, и я услышал голос главного слуги фюрера штурмбанфюрера СС Линге, который сказал: „Фюрер умер“. Хотя я и не слыхал выстрела, я сейчас же отправился через приемную в комнату совещаний и сообщил находящимся там руководителям дословно: „Фюрер умер“.
Раттенхубер:
«В это время территория имперской канцелярии уже простреливалась ружейным огнем русских. Я несколько раз заходил в приемную Гитлера и уходил по делам службы, так как обстановка была чрезвычайно напряженная, и я считал своим долгом лично обеспечить должную охрану убежища, ибо каждую минуту можно было ожидать прорыва русских на территорию имперской канцелярии. Примерно в 3—4 часа дня, зайдя в приемную, я почувствовал сильный запах горького миндаля» (цианистого калия).
Его заместитель — Хагель сообщил Раттенхуберу о том, что Гитлер покончил с собой. Старший слуга фюрера Линге подошел к нему и подтвердил это… «Нервное напряжение разрядилось депрессией, и я в течение какого-то времени не мог прийти в себя».
Линге: «Я поднял тело фюрера, предварительно обернув верхнюю часть одеялом…»
Гюнше: После того как он объявил тем, кто ждал конца в комнате совещаний: фюрер умер,
«они поднялись, вышли со мной в приемную, и тут мы увидели, что выносят два трупа, один из них был завернут в одеяло, другой также, но не полностью… Из одного одеяла торчали ноги фюрера, их я узнал по носкам и ботинкам, которые он всегда носил; из другого одеяла торчали ноги и видна была голова жены фюрера».
Гюнше стал помогать выносившим.
Раттенхубер:
«Из состояния оцепенения, в котором я находился, меня вывел шум, и я увидел, что из личной комнаты Гитлера Линге, Гюнше, личный шофер фюрера Кемпка и еще два-три эсэсовца в сопровождении Геббельса и Бормана вынесли трупы Гитлера и Евы Браун, завернутые в серые одеяла. Взяв себя в руки, я отправился следом за ними проводить в последний путь того, кому я отдал 12 лет своей жизни».
Линге:
«Мы стали медленно подниматься по сорока ступеням к бронированной двери убежища. Эсэсовец открыл ее…»
Гюнше:
«Оба трупа были вынесены через запасный выход бетонированного убежища фюрера в сад».
Раттенхубер:
«Поднявшись наверх, эсэсовцы положили трупы в небольшую яму, неподалеку от входа в убежище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109