Его господин изящным жестом положил в рот еще один финик. Аудиенция была закончена, вельможе предстояли другие дела.
Через три месяца мы отплыли — не из Мангалора, а из северной гавани Гоа (арабы называют ее Синдабур). Тем самым мы на пятьдесят миль сократили сухопутный переход из Града Победы и на столько же удлинили плавание по морю до Йемена.
Все это время я числился на службе у князя и занимал комнату в той части дворцового ансамбля, в которой располагались личная резиденция князя, официальная приемная, помещения для слуг и придворных. Я получил маленькую чистенькую комнатку, единственным недостатком которой было соседство с кухней. Я все время дышал ароматами растительного масла, чеснока и пряностей. Однако жалованье было весьма изрядным, тем более при полном отсутствии расходов. Я скопил некоторую сумму и вверил ее еврею ювелиру на той стороне реки — я свел с ним знакомство за это время. Эти деньги стали начатком небольшого состояния, обеспечившего мою старость.
В эти месяцы я ни разу не встречался с Сирианом и Умой. В тот самый день, когда я заключил договор с моим ювелиром, я долго бродил по деловой части города, высматривая дом, где провел сказочную ночь, но, к несчастью, я натыкался на десятки похожих зданий, не обнаружив ни одного, в точности соответствующего моим воспоминаниям. В конце концов я сдался и вскоре почти убедил себя, что все события того вечера были порождением фантазии, разыгравшейся из-за усталости, непривычного окружения и, отчасти, из-за не вполне угасшего желания.
Правда, мне удалось найти храм не в Священном квартале, а чуть в стороне, между рекой и кварталом торговцев. В этом святилище стояло изваяние богини из моего сна — если то был сон: чернокожая, украшенная черепами, окровавленная. Местность вокруг казалась заброшенной и зловещей, но кто-то продолжал поддерживать здесь чистоту и порядок. Никто из прохожих не желал ответить, что это за богиня, все бросались прочь, стоило мне задать вопрос, а иные даже делали жесты, весьма напоминающие те, с помощью которых мы, арабы, защищаемся от дурного глаза. Наконец пришла маленькая девочка с соломенной сумкой, наполненной лепешками, и сказала, что черная богиня — это Кали, Бхадра-Кали, богиня смерти, согласно легенде, одолевшая Шиву.
Я наслаждался многими красотами и удовольствиями Виджаянагары, не уставая восхищаться огромными зданиями, предназначенными для общественных и религиозных нужд, а также для пользы или развлечения горожан, в особенности мне запомнились Королевские бани, храм Шивы с поразительной, сводящей с ума настенной росписью, бассейн, обрамленный каменными террасами с сиденьями, похожими на полуразвалившиеся пирамиды, — здесь, у прохладных вод, любой горожанин мог передохнуть в часы полуденной жары, — а также стойла для императорских слонов с высоким позолоченным сводом. Мне казалось, что все жители здесь — поэты и музыканты, начиная с самого императора (он же — аватара Кришны), воздавшего в стихах хвалу этому божеству, то есть самому себе, и вплоть до последнего грузчика на фруктовом базаре.
Плодов и риса хватало на всех, они были до смешного дешевы, можно сказать, их отдавали даром; молоко, масло, сыр, яйца и рыба немного превосходили их в цене, но не слишком. Мяса почти не ели, это считалось вредным для здоровья и противным предписаниям религии, хотя аристократы охотились в горах на оленей и диких коз и их добыча украшала праздничный стол. И жилья всем хватало, поскольку строительных материалов — камня, кирпича, дерева — было в избытке. Словом, дорогой Ма-Ло, я провел три месяца, усердно подготавливая экспедицию и наслаждаясь столь гармоничным и изысканным устройством жизни.
Нам следовало опасаться в пути лишь происков султанов, владевших землями к северу от реки Кришны, и их сатрапов, а также союзников султанов, правящих в областях, находящихся под властью браминского закона. Эти властители больше сражались друг с другом, чем с дравидской династией, но порой какой-нибудь воинственный князек, укрепившись на севере и разбив своих соседей, отваживался пересечь реку и вторгался во владения императора, грабя и губя все на своем пути, покуда дравидам не удавалось собрать достаточно сильное войско для отпора. В такие времена улицы города заполняли раненые и изувеченные воины, храмы превращались в госпитали, а площади — в лагеря беженцев.
Управитель Аниш, владелец серебряного жезла, оказался ценным помощником, опытным в ведении переговоров и одаренным практической сметкой. Ему пошел шестой десяток, он отличался невысоким ростом и крепкой полнотой, имел глазки щелочками, словно у китайца. Прекрасно разбираясь в слабостях своего господина, он оттого не менее уважал его. Когда Анишу приходилось делать нелегкий выбор, он принимался поглаживать маленькую шелковистую бородку, едва ли в дюйм длиной — она шла от уха до уха, точно петля. Эта привычка раздражала меня, но в целом мы отлично ладили.
Однажды, когда мы томились в ожидании, пока чиновник казначейства выдаст нам очередную сумму на расходы, я спросил Аниша, какова истинная цель нашей поездки и в чем заключалась миссия Джехани.
Обычно веселое лицо управителя омрачилось. — Исторически гибель Виджаянагары предопределена, — сказал он. — Если ее не захватят султаны, это сделают орды монголов с дальнего севера. Наши просвещенные императоры из поколения в поколение делают все возможное, чтобы отсрочить этот страшный конец. — Аниш прошелся по приемной перед кабинетом казначея, огляделся, словно опасаясь доносчиков, и, доверительно подхватив меня под локоть, увлек в дальний угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132