Ты! — ткнул он ногой гребца-африканца. — Вставай! Наверх! Живо!!
Крышка трюма с грохотом захлопнулась.
Наверху послышался звонкий щелчок бича, торопливое шлепанье босых ног по палубе и вслед за этим — скрип тяжелой однодонной амфоры, которую новый корабельный раб протащил к капитанскому помосту.
Гогоча и перебивая друг друга, пираты возобновили попойку.
— А он еще боялся попасть на Звксинский Понт!.. — вздохнул кто-то, из пленников, боясь по обычаю своего народа произносить вслух даже кличку африканца, словно речь уже шла о покойнике.
— Эх, судьба наша такая! Знать, прогневили мы богов…
— Правда… правда…
— Что теперь с нами будет?..
— Эй, лекарь! — заглушая тихий говор рабов, окликнул Писикрат Аристарха, и когда тот подошел к нему, зачастил, хватая его за руку. — Только ты один можешь понять меня здесь… Мое сердце сейчас вырвется из груди! Помоги мне! Спаси меня!
— Ничего страшного! — приложил ухо к груди купца Аристарх. — Это всего лишь от страха. Сейчас пройдет!
— Ты… отказываешься помочь мне?! Я озолочу тебя!
— Сейчас пройдет! — повторил Аристарх, вставая. — Прости, но меня ждут больные!
Эвбулид проводил глазами направившегося в угол, к гребцам, лекаря, как вдруг чья-то рука тронула его локоть.
— Спасибо… — услышал он, повернул голову и увидел пожилого пленника с выглядывающей из-за его плеча девушкой.
На Эвбулида смотрели ее огромные, широко распахнутые глаза.
— Если бы не ты, они бы сейчас уже издевались над ней…
— Что я? — с горечью усмехнулся Эвбулид. — Если бы я действительно мог вам помочь…
— Ты вовремя остановил меня! — возразил мужчина. — Чего б я добился? Часовой изрубил бы меня, а ее утащил наверх. И потом ты дал мне время, чтобы я мог теперь что-нибудь придумать, — добавил он и вздохнул: — Правда, для этого мне пришлось солгать впервые в жизни, да еще при дочери…
— Ты афинянин?
— Нет, я Дорофей из Мегары.
— Так вот, Дорофей, что ты здесь можешь придумать…
— Отец найдет выход! — сквозь слезы улыбнулась девушка.
— Конечно! — обнял ее отец и объяснил Эвбулиду: — Наверное, нам не надо было уезжать… Но на Фасосе заболел мой единственный брат. Как я мог не помочь ему? Сначала мы хотели добраться туда по суше, но нас испугал путь через Македонию с римскими гарнизонами. Да и набеги диких одрисов и фракийцев на прибрежные земли тоже смущали нас. Решили, что морем будет безопаснее. А оно вон как вышло! И зачем я только взял ее с собой? — сокрушенно покачал он головой.
— Не надо так убиваться, отец! — прижалась к щеке Дорофея девушка, и они замерли так, словно прощаясь друг с другом.
— Скажи! — вдруг с надеждой спросил Дорофей. — А твой раб не может опоздать?
— Армен? — удивился Эвбулид.
— Или вообще не вернуться сюда? Подумай, что ждет его здесь! Новый хозяин, а может, даже рудники, где он не проживет и дня!
— Армен опоздает или не вернется?! Никогда!
— Тогда нам осталось всего несколько часов!.. — вздохнул Дорофей.
— Несколько часов… — эхом отозвалась его дочь, и они снова замолчали.
Эвбулид прислонился спиной к прохладным доскам трюма и, слушая, как бьются в них волны, в который раз поблагодарил богов за то, что они в свое время послали ему такого раба, как Армен.
Ну за кого бы еще он смог поручиться сейчас с такой уверенностью? Даже сама мысль, что Армен может предать, бросить его казалась ему кощунственной и невероятной.
Нет, безусловно, Армен самый лучший из всех рабов на земле, думал Эвбулид, и как жаль, что судьба так жестоко обошлась именно с ним.
Всего пять лет назад Армен был выносливым и крепким, несмотря на уже пожилой возраст, рабом. А его умение понять состояние хозяина всегда поражало Эвбулида.
Приглашая к себе гостей, он стыдился, что в его доме всего лишь один раб и, опасаясь насмешек, пускал пыль в глаза, называя Армена разными именами. Гости только и слышали:
— Перс, подай вина! Гет, замени нам венки! Сард, холодной воды сюда!
Армен каждый раз охотно принимал эту игру, всегда откликался на чужое имя.
Если подвыпивший гость принимал хитрость хозяина за чистую монету и выражал восхищение большим количеством таких прекрасных рабов, радости Эвбулида не было границ. Тогда он дарил Армену в знак признательности мелкую монетку.
Раб долго благодарил его и уносил подарок в свой заветный тайник под лежанкой. А когда наступал новый званый ужин, с еще большей готовностью откликался на Сирийца и Фрака, Тавра и Сарда…
Тот, кто не знал Армена, решил бы, что раб старается ради новой подачки. Но Эвбулид чувствовал, что Армен выполняет все его прихоти совсем не из-за денег…
И надо же было Фемистоклу пять лет назад натолкнуться на больного раба, выброшенного на улицу умирать!
Добрый, отзывчивый к любой беде Фемистокл, конечно же, подобрал его, выходил, дал новую одежду и кров. Но разве можно что-нибудь утаить в Афинах!
Хозяин раба вскоре узнал обо всем и обвинил Фемистокла в укрывательстве чужого раба и в том, что он обращался с ним, как с равным.
Дело дошло до суда, на котором Фемистокл вместо того, чтобы оправдываться, как это сделали бы другие, обвинил хозяина в бессердечном отношении к человеку. Судья заметил, что противозаконно называть раба человеком, предупредил Фемистокла, чтобы тот в дальнейшем называл его просто «телом». И тогда Фемистокл высказал все, что поверял лишь ему, когда они вдвоем спорили о рабстве.
Этим он вызвал гнев судьи и топот многочисленных зрителей, переполнивших здание суда.
— Вы слышите — он предлагает нам, свободным, жить без рабов! — кричал истец. — А кто же тогда станет чистить улицы, давить из винограда вино, пасти скот, ковать мечи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180