От сотрясения меч выпал из дрогнувшей руки, и уверенный в собственной победе самнит высоко поднял свое оружие. Мгновение, и оно, блеснув, как молния, обрушилось на поверженного. Коммодов щит отразил удар, Но тот был так силен, что щит раскололся. Император теперь остался совершенно безоружен.
— Бей! — завопил Калликст, вскочив и показывая опущенный книзу большой палец.
Но толпа наперекор ожиданиям не последовала его примеру. Многие махали белыми платками, умоляя пощадить побежденного. Между тем Аристотелес, как представилось фракийцу, не обратил на эти мольбы никакого внимания. Его меч опасно подрагивал, словно самнит тянул время, желая насладиться своим триумфом. Мгновение — и он обрушился на врага, целя тому в горло. Но в миг, когда лезвие должно было пронзить его, Коммод рванулся в сторону. Меч, ударившись о камни, разлетелся, но успел вырвать кусок мяса у него из плеча. Неважно! Молодой император, не обратив внимание на рану, прокатился по земле и подхватил свой оброненный меч. С едва заметным запозданием Аристотелес, которого все же стеснял тяжелый доспех, бросился на поверженного.
Но был в своем порыве остановлен: меч императора скользнул ему Под кирасу и по рукоять засел в животе. Самнит застыл, сперва не понимая, что произошло, его взгляд скрестился с императорским, Коммод пронзал несчастного взором так же, как его меч перерубал ему внутренности. Со странной медлительностью, будто засыпая, самнит стал оседать и повалился наземь.
На какое-то мгновенье в цирке воцарилась тишина, потом началось невообразимое ликование. Толпа вскочила, как один человек, и с облегчением завопила от восторга.
Калликст рухнул на сидение в отчаянье:
— Если так пойдет и дальше, придется поверить в его божественное происхождение.
Прекрасная жрица Ваала снова обернулась к нему и с улыбкой представилась:
— Меня зовут Юлия Домна. А как твое имя?
На этот раз Калликст имел время ее хорошенько разглядеть. У нее были большие черные глаза, подведенные сурьмой брови резко выделялись на матовой коже, под покрывалом, наброшенным на голову, клубился целый водопад черных как смоль волос.
— Калликст.
— Не похоже, чтобы ты был слишком привязан к императору, — усмехнулась она, указывая на Коммода.
— Он римлянин, — сухо отрезал Калликст.
— Хорошенькое дело! Да кто же нынче не римлянин?
— Может, и так. Но ты тоже, кажется, не из тех, кто от него без ума.
— Что тебя натолкнуло на такую мысль?
— Чутье, я вообще сообразительный...
Тень пробежала по лицу молодой женщины, омрачила ее искрящийся умом взгляд. Ей было на вид не больше двадцати, но выдержка и уверенность патрицианки из старинного рода в ней уже ощущались.
— Ты не ошибся. Но еще предстоит многое.
Коммода, осыпаемого цветочным дождем, пальмовыми ветвями и золотыми монетами, его верные преторианцы тем временем на руках, как триумфатора, пронесли по кругу почета. Когда они приблизились к Помпеевым вратам, он прилег в тени портала прямо на земле.
Тут снова зазвучала музыка — смешались звуки рожков и гидравлических органов, им вторило ритмическое мяуканье флейт. Сквозь лес вскинутых рук, мельтешивших перед глазами, Калликсту не удавалось ничего рассмотреть, он только различил в дружном оглушительном реве амфитеатра два имени:
— Венерия Нигра!
— Марсия!
Он сразу узнал одну из тех, что вышли теперь на середину арены. Его волнение еще более усилилось оттого, что она была обнажена, ну, почти совсем. Она выбрала для себя снаряжение ретиария: набедренную повязку и сандалии, а в качестве оружия трезубец и сеть. Шла медленно, ее густые волосы были схвачены плотно облегающей голову повязкой. Тугие груди легонько вздрагивали в такт се движениям, мышцы живота жестко перекатывались под равномерно загорелой блестящей кожей. Длинные мышцы голеней и бедер, вздуваясь, нисколько не утяжеляли силуэта.
Ее противница, более крупная, но столь же пропорциональная, снарядилась, как мирмиллон: шлем, короткий меч, маленький щит и чешуйчатая металлическая наручь, защищающая правую руку.
Она походила на великолепную эбеновую статую, и так же, как на Марсии, на ней не было ничего, кроме набедренной повязки и сандалий.
Обе женщины застыли с бесстрастными лицами, затем резко повернулись к Помпеевым вратам, и каждая римским приветственным жестом выбросила руку вперед, туда, где находился император.
Коммод, стоя в амбразуре ворот, ответил таким же приветствием. Возле него топтался какой-то человек, обрабатывая его раны. Калликст узнал Наркиса.
В нависшем тягостном молчании женщины обернулись друг к другу. Напрасно Калликст надеялся хоть что-нибудь прочесть на лице Марсии — она встала спиной к нему, он мог лишь видеть, как, натягивая загорелую кожу, напряглись ее мышцы.
— Как хороши, не правда ли? — нежно спросила Юлия Домна, полуобернувшись к нему.
Фракиец ограничился кивком.
Теперь противницы кружили одна возле другой, изображая, будто атакуют, но тут же отступая, как бы начерно легкими движениями намечая приемы схватки.
— О Митра, к тебе взываю! — парфянин воздел руки к небесам. — Никогда, о, во веки веков не бывало в моей стране, чтобы женщины вели бои, словно мужчины! А эта вдобавок еще и наложница царя царей!
— В этом разница между цивилизацией и варварством, — насмешливо проворчал Калликст, нервно теребя свою бороду, повлажневшую от пота.
Сеть Марсии, крутясь, взметнулась в воздух. С сухим свистом она едва не накрыла Венерию, которая насилу успела отскочить, ускользнув от нее. Стремительным прыжком она устремилась в контратаку, но удар ее меча пришелся в пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163