И. Калинина Масхадова назначают начальником штаба артполка, дислоцировавшегося в венгерском городе Сегед (Южная группа войск). С 1986 года служба полковника Масхадова проходила в дивизии, размещавшейся в Вильнюсе (Прибалтийский военный округ). Сначала, в течение четырех лет, командовал самоходным артполком. По свидетельству сослуживцев, он выделялся на общем фоне особым стилем работы.
Его часть всегда была на хорошем счету: в 1989 году стала первой в дивизии, а в следующем году признана лучшей в Прибалтийском военном округе по боевой и политической подготовке. Однако в дивизии о его полку говорили так, как говорят обычно об отличнике-зубриле — уважительно, но без душевной симпатии. Не могло оставаться незамеченным чрезмерное увлечение командира строевыми смотрами и тотальное давление на сослуживцев через партийное бюро и офицерское собрание. За любое упущение подчиненных спрашивал по всей строгости.
С его уходом в декабре 1990 года на повышение некоторые подчиненные облегченно вздохнули. Однако новая должность начальника ракетных войск и артиллерии дивизии не принесла особой радости. И дело не столько в рабочих перегрузках, сколько тяготила сама обстановка в республике.
Драматические январские дни 1991 года его соединение встречало в полной готовности по первому же приказу Верховного подавить мятеж сепаратистов, провозгласивших независимость Литовского государства. «Не понимаю, — говорил он сослуживцам, — ну что этим литовцам не хватает?..»
Но события приняли другой оборот. Президент СССР поспешно ретировался. Силовое решение «литовского вопроса» отложили. Дивизию, где он служил, решено было передислоцировать и расформировать. Масхадов понял, что союзная власть уже не та, что раньше. Пойдя на уступки одной национальной республике, она вынуждена была делать это и по отношению к другим.
На этом неспокойном политическом фоне разгорался, словно костер на ветру, конфликт председателя совета Офицерского собрания дивизии Масхадова и нового комдива Фролова.
Дивизии предстояло перебираться в Ленинградскую область, чуть ли не в «чистое поле». Естественно, многим офицерам не особо хотелось менять европейский Вильнюс на провинцию, да еще с неясной перспективой. «Непонимание ситуации», прикрывавшееся требованием социальной защиты военнослужащих, грозило вылиться в огромный скандал. Масхадов открыто демонстрировал руководству соединения свой особый взгляд на возникшую проблему. Ехать на новое место, без карьерного продвижения, ему не хотелось. В конце концов комдиву Фролову надоела фронда его подчиненного, и однажды он прилюдно назвал Масхадова трусом и саботажником. На что тот немедля подал рапорт об увольнении и был исключен в конце 91-го из списков части и уволен.
К слову, жена, дочь и сын Масхадова уже давно ждали его в Чечне, к тому моменту провозгласившей свою независимость.
Дудаев очень нуждался в кадровых офицерах, поэтому сразу же назначил Масхадова начальником гражданской обороны ЧР. На самом деле это ведомство «курировало» хищения из арсеналов Российской армии вооружения и техники.
Не без участия руководителей этого «ведомства» были захвачены десятки тысяч единиц стрелкового оружия, танки в Шали, самолеты в Ханкале и много чего другого, интересовавшего боевиков. А если есть оружие, оно должно стрелять. «Воинствующий национализм» заслонил все обычные житейские проблемы, кажется, он успел пропитать сам воздух чеченской столицы. Демобилизованный полковник включается в борьбу с отрядами оппозиции в Надтеречном, Урус-Мартановском, Гудермесском районах, но славы не добился, чинов не выслужил. Все мимо.
Звездный час Масхадова пробил после ввода российских войск в Чечню. За грамотную организацию обороны президентского дворца Дудаев назначил его в конце 1994 года начальником главного штаба чеченских вооруженных формирований. Неудачный новогодний штурм наших войск Грозного еще больше укрепил его репутацию военачальника.
Судьба неоднократно выказывала ему знаки расположения. Однажды мощная авиабомба, пройдя, словно нож масло, здание дворца, зацепилась за потолок бункера в нескольких метрах от Масхадова и не разорвалась. В этом бункере, кстати, он допрашивал пленных российских солдат и офицеров, после чего многих из них расстреляли.
Через него закупалось вооружение для мятежников, распределялось пополнение прибывших добровольцев и наемников.
Некоторые отечественные и зарубежные СМИ «сотворили» из Масхадова образ этакого благородного «рыцаря сопротивления», будто не он отдавал приказ на проведение террористических актов в Ставропольском крае, в Ингушетии и Дагестане и не он автор кровавых рейдов на Буденновск и Кизляр. На одном из совещаний полевых командиров он заявил: «Мы сделаем так, что Россия будет сама просить о мире».
Как известно, его подчиненные постарались на славу: сняли кожу с живого прапорщика-мусульманина в буденновской больнице, замучили роженицу в Кизляре… Их кровь на руках «гуманиста» Масхадова. Для него на войне все средства были хороши. Но это выяснилось позже. А поначалу мало кто, в том числе и я, знал, каково его настоящее нутро.
В первую чеченскую кампанию он, как помнит читатель, выступил в качестве «переговорщика-замиренца», но одновременно пресекал любые попытки начинавшихся в различных районах контактов полевых командиров и местной общественности с российскими военными. Так, в феврале 96-го по его приказу был арестован в Шатое за ведение мирных переговоров командир батальона спецназа «Борз» Таус Багураев, который по-настоящему хотел мира и готов был разоружиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108