Возможно, Кисо решит воспользоваться той же тактикой, что когда-то использовал Йоши, — разобрать мост и удержать превосходящую армию.
— Йоши проиграл ту битву.
— Мы можем выиграть. Наши горцы — отважный народ, лучшие самураи в мире.
Нами поднялась, встав перед Томое, и протянула к ней руки.
Подруги прижались друг к другу на несколько секунд, затем Томое отпустила Нами и быстро сказала:
— Через полчаса я освобожу людей от караульной службы. Они с радостью поскачут за мной к славе.
Так получилось, что незадолго до зари Нами вывела Го-Ширакаву через незапертые ворота имения монахини Хахаки на улицу.
Они подняли лица к небу и почувствовали на щеках и губах снежные хлопья, вкус свободы.
— Я не привык ходить пешком, — сказал император, — но, если ты поведешь меня, я пойду за тобой.
Они уже подходили по широкой улице к императорскому дворцу, когда услышали настигающий их топот копыт. Император и Нами быстро отошли к обочине дороги, ища укрытия от преследователя. В тусклом свете Нами пыталась разглядеть всадника. Всадник подскакал ближе. Нами подняла руку, призывая Го-Ширакаву к молчанию.
Ее сердце подскочило, когда она разглядела, кто нагонял их.
— Йоши, — крикнула она. — Йоши, мы здесь!

ГЛАВА 77
Равнина напоминала вид самой холодной преисподней в подземном мире Эммы-О. Река Удзи, питаемая подземными родниками с гор, окружающих озеро Бива, наполняла русло стремительным, ревущим, мечущимся потоком. Шестьдесят тысяч всадников кружились и топтались на восточном ее берегу. Ординарцы сновали с вестями от отряда к отряду. Обозные повозки буксовали в обледенелых колеях. Крики, лязг оружия и доспехов, пронзительное ржание лошадей, жалобное мычание быков усиливали суматоху. Пейзаж был залит холодным светом луны, находящейся в третьей четверти на двадцать второй день первого лунного месяца 1184 года.
Генерал Йошицуне, младший брат предводителя клана Йоритомо, командовал переправой через Удзи. Йошицуне был смелым, но недостаточно опытным генералом. Его люди подошли к берегу реки в мощном боевом порыве. Приказы Йошицуне вести себя осмотрительно не были расслышаны в шуме и суматохе. Генерал потерял контроль над армией; всадники тысячами ныряли в ледяную воду, их уносило могучим течением.
Мост через Удзи был разобран. Люди Кисо удалили его доска за доской. Они последовали примеру Йоши, который четырьмя годами раньше применил подобный прием для сдерживания превосходящих сил князя Чикары.
Вдохновляемые тактикой того же Йоши при Хиюти-яме, люди Кисо вкопали подводные колья и протянули толстую веревку вдоль русла реки. Воины Йошицуне, миновав середину потока, цеплялись за канат, спотыкались, падали на колья, в конце концов их тоже уносило прочь.
На рассвете картина почти не изменилась.
Солнце поднималось, ярче освещая пейзаж. Утро полнилось криками людей и животных, пойманных предательскими ловушками.
Досадные заминки с переправой не портили настроения людей Йошицуне. Угрозы смерти для них словно не существовало. Они соперничали друг с другом. Заключали пари, кто первым пересечет Удзи, и в избытке боевого духа пускались на хитрости, чтобы добиться первенства.
Хатакияма, старый воин, первым выбрел к дальнему берегу, но услышал окликавший его голос. Он оглянулся и увидел, что юноша по имени Огути борется с течением, из раны на плече его лилась кровь, оставляя в воде след, похожий на длинный флаг. Лошадь Огути уже унесло потоком, и самого Огути, ослабевшего от потери крови, несомненно, ожидала такая же участь.
Хатакияма, знавший молодого самурая с детства, вошел обратно в реку, схватил его и вышвырнул на берег. Опираясь на камни, Огути здоровой рукой поднял меч и провозгласил: «Я, Огути Шигетика, рожденный в провинции Мусаси, объявляю, что я первым достиг берега Удзи».
Сотни самураев присоединились к Хатакияме и Огути… и они все прибывали и прибывали… Многие были унесены потоком, как цветы вишни, швыряемые пенящейся рекой; другие достигли дальнего берега и вызывали воинов Кисо на единоличный бой, Тысячи пар бойцов сражались тут нагинатами, мечами и даже кинжалами. Люди отчаянно рубились, скользя в грязи, ледяной слякоти и крови.
К десяти часам армия Кисо была разгромлена; ее боевой дух угас перед лицом неустрашимого противника.
Кисо и Томое бились храбро. Каждый убил более дюжины врагов. Спина к спине они сражались против самых доблестных самураев Йоритомо. Томое была облачена в сине-серебряные мужские доспехи. Ее волосы, еще вчера причесанные и надушенные, были теперь небрежно стянуты веревочной хачимаки. Они развевались вокруг ее лица на холодном утреннем ветру, когда она защищала спину возлюбленного от дюжины нападавших.
Один рог золотого шлема Кисо, свернутый набок боевой стрелой, придавал ему лихой вид. Его красный парчовый хитатаре был разорван в полудюжине мест, и сёгун страдал от множества мелких ран, но китайские доспехи хорошо сдерживали натиск врага.
Когда Кисо разрубил клинком шлем очередного нападавшего, расколов череп человека от макушки до подбородка, он крикнул Томое:
— Я рад, что ты пришла ко мне. Без тебя я несовершенен в бою.
Сквозь шум выкриков, вопли раненых и звон оружия Томое едва расслышала его.
— Как могла я не прийти, мой господин? — ответила она через плечо, нанося удар «бабочкой», глубоко проникший под ребра врага. — Стражники позаботятся о заключенных.
Она лгала с чистой совестью. Кисо никогда не узнает правды. Им суждено умереть.
Прежде чем противник Томое упал на холодную землю, еще один бросил ей вызов. Отражая его атаку, она услышала, что Кисо вновь зовет ее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148