Вместо этого она отдалилась от него: сжималась от его прикосновений и не хотела разговаривать с ним.
Йоши решил, что эти странности в поведении Нами связаны с приближением ее циклов. Уже не в первый раз он отказывался понимать ее поступки, когда ее мучил овладевавший ею на это время злой дух. Но все-таки трудно жить в палатке с любимой женщиной, не зная, как держать себя с ней, когда она не хочет с тобой говорить, не отвечает на твои ласки…
Теперь у Йоши появилось время обдумать их будущее. Он решил официально оформить их брак. Нами не раз давала ему понять, что чувствует себя неудобно из-за двусмысленности своего положения, и Йоши был уверен, что это предложение излечит ее от тоски.
Дождь непрерывно стучал по крыше палатки. Со дня Этидзенской битвы прошла неделя, и уже третий день подряд на лагерь Кисо обрушивался ливень. Он сопровождался ураганными ветрами, вырывавшими с корнем вековые деревья. Даже в защищенную от ветров долину, где располагался полевой городок, проникали обрывки этих тайфунов, раздувая и опрокидывая плохо укрепленные палатки.
В этот день Йоши возился со входным полотнищем своего жилища, дублируя его шнуровку. Нами отрешенно сидела напротив входа и смотрела на дождь. Когда полог опустился, она даже не шевельнулась и продолжала смотреть на ту же точку. Йоши попытался пошутить. Нами не отозвалась на шутку, но медленно повернула голову и внимательно посмотрела на него. Ее глаза были тусклыми, взгляд затуманивали слезы.
Йоши впервые подумал, что любимая серьезно больна и что ему вскоре, может быть, придется звать лекарей и священников.
— Тебе что-нибудь нужно? — участливо спросил он.
— Нет, — с усилием ответила Нами.
— Я посижу с тобой?
— Посиди, если хочешь.
Разговор оборвался. Йоши понял — Нами трудно отвечать даже на простые вопросы. Он почтительно поклонился любимой и сказал:
— Мне кажется, тебе лучше побыть одной! Я уйду, но буду рядом, за ширмой. Если понадоблюсь — позови.
Нами приоткрыла рот, неуверенно шевельнула рукой, словно желая удержать Йоши, потом тихо проговорила: «Нет, нет, не волнуйся…» — отвернулась и вновь стала смотреть на занавешенный вход.
Как легко бы объяснилось поведение Нами, если бы она призналась, что разлюбила его! Но… почему? Он не сделал ей ничего плохого. Йоши пожал плечами. Главное, что он любит ее. А все, что бы ее ни тревожило, — пройдет.
Йоши вынул чернильный камень, плеснул в его выемку немного воды из чернильницы-суми и добавил туда немного туши. Потом он разбавил получившуюся смесь до нужной густоты и остался удовлетворен качеством полученных таким образом чернил. Он развернул лист дорогой китайской бумаги, окунул кисть в раствор и четкими уверенными движениями начертал:
Станем едины
перед духами предков.
Радость вернется,
И завтрашнее солнце
вновь высушит рукава.
Смысл танки был ясен, почерк изящный и разборчивый, завитков-украшений ровно столько, сколько надо. «Завтрашнее солнце» — «завтрашний сын». Да, у них будут прекрасные дети, их ждет замечательная, полная радости жизнь. Йоши улыбнулся в первый раз за много дней, подумав о том, как счастлива будет Нами.
Он аккуратно свернул бумагу, перевязал ее яркой лентой, потом прошел за ширму и протянул послание возлюбленной.
Нами сразу же поняла, что означает этот свиток. Тщательно скрываемые слезы едва не прорвались наружу. Усилием воли женщина сдержалась, приняла послание и поднесла его ко лбу.
— Спасибо, милый Йоши! — тихо проговорила она.
— Незачем отвечать немедленно, дорогая. Я знаю, ты нездорова. Думай столько времени, сколько понадобится. Я не тороплю.
Нами прикрыла глаза и благодарно поклонилась.
Йоши, обогнув ширму, вернулся на свою половину.
Как только он ушел, слезы хлынули из глаз Нами. Почему? Почему он пришел именно сейчас? Слишком поздно. Поздно!
Время после той черной ночи тянулось для Нами мучительно. Два чувства владели молодой женщиной: ненависть к насильнику и отвращение к себе. Горе Нами усугублялось еще и тем, что обо всем случившемся невозможно было ни с кем поговорить. В своей печали она побрела тогда к Томое, потому что была не в силах встретиться с Йоши. Но даже у подруги Нами не нашла покоя. Томое порывалась помочь ей. Возможно, она даже догадывалась, что произошло, но Нами так и не смогла заставить себя сказать ей правду. Поведение Томое невозможно было предсказать. Она была ревнивой и вспыльчивой. Неизвестно, на кого мог обратиться ее гнев. Молодая женщина побоялась подвергать такому испытанию дружбу.
— Теперь она в ужасном положении. И нет ответа на вопрос — как быть. Некому довериться, Если она расскажет все Йоши, он нарушит свой обет и сразится с Кисо — в этом Нами уверена. Он убьет негодяя, несмотря на то что в последнее время несколько потерял боевую форму. Но тогда их мирная жизнь кончится, и рано или поздно Йоши падет от руки какого-нибудь самурая-горца.
Что же делать? Если она не отреагирует на стихи Йоши, если сейчас же не ответит на них, то этим покажет, что отвергает его предложение. Он придет к ней и спросит — почему? Что она ему ответит? А если она пошлет ему танку согласия, то как потом сможет глядеть ему в глаза, имея такое пятно на совести?
Как все придворные дамы, Нами во время своей придворной жизни при дворе в годы брака с Чикарой имела короткие любовные связи. Этого от нее ожидали, ее мужчины вели себя сдержанно и ухаживали за ней, соблюдая светские правила: посылали стихи, дарили цветы в знак любви. Она охотно следовала обычаям двора. Хотя телесная близость с ними не доставляла Нами настоящего удовольствия, ей нравились лесть и внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148