— Нет. Я ухожу.
— Если вы уйдете, вы трус.
— Как ты смеешь! Ты бунтовщик! Я велю наказать тебя!
— Вы сообщите Кисо, что я умер, защищая его крепость, когда вы бежали?
— Ты невыносим.
— Может быть. Однако мы вернемся на баррикады вместе, а женщины и дети уйдут.
Нами шагнула вперед и настойчиво сказала: — Йоши, я хочу остаться здесь. Может быть, я смогу чем-то помочь.
Жены офицеров хором заговорили:
— Мы все хотим остаться.
— Спасибо, Нами. Спасибо, милые дамы. Я ценю вашу смелость. — Йоши взглянул на Юкийе, нерешительно переминавшегося с ноги на ногу. — Ваше желание может пристыдить некоторых наших генералов. Генерал Юкийе… — позвал он. — Нами и другие самурайские женщины хотят сражаться за крепость. Вот яркие примеры храбрости и самурайской чести.
— Они безумны!
Йоши повернулся к женщинам и сказал:
— Вы должны уйти с детьми, но ваша храбрость не будет забыта.
Он повернулся к Нами, положил руки на ее плечи и взглянул в ее печальные глаза.
— Ты должна уйти со всеми, — мягко сказал он. — Ты заберешь мое сердце с собой.
— Я хочу остаться… — умоляла она в отчаянии.
— Дорогая, ты не можешь помочь. Если ты останешься, останутся и все женщины. Мужчины будут беспокоиться за близких и не смогут сосредоточиться на своих обязанностях. Пожалуйста…
— Йоши, не покидай меня. Без оружия ты беззащитен. Как ты сможешь помочь солдатам? Пусть Юкийе бежит, ты тоже иди. Кисо не сможет обвинить тебя, если ты последуешь примеру начальника гарнизона. Ты всего лишь советник.
— Нами, ты знаешь, это невозможно., Мы с Юкийе остаемся. Это единственный достойный выход, приличествующий каждому из нас.
Йоши вновь обратился к Юкийе:
— Иди! Иначе, как это ни прискорбно, я буду вынужден взять тебя под арест.
— Пошел ты к Эмме-О! Ты поплатишься за свое насилие, — пробормотал Юкийе.
Его нос и губы дернулись с выражением, придавшим ему вид загнанной в угол крысы. Он прокричал приказ своему юному спутнику и людям, на которых он навьючил свое имущество.
Йоши бесстрастно смотрел, как сгружались коробки и свертки. Он подождал, пока Нами и остальные не миновали задние ворота, и, оставшись наедине с Юкийе и мальчиком, сказал почти сочувственно:
— Бросьте коробки. Они могут вам больше не понадобиться. Наше предназначение определено кармой.
Юкийе молча последовал за Йоши.
День близился к концу, а со стороны врага не наблюдалось никаких действий. Тени удлинялись, загорались факелы, обе стороны готовились к бессонной ночи.
Были распределены пайки. Йоши постоянно находился среди людей, подбадривая их советами и беззлобными шутками.
— Врагов — сотня на каждого из нас, но мы хорошо защищены, — говорил он одной группе. — Взятие нашего лагеря будет им очень дорого стоить, в конце концов они отступят. С нами — надежда на жизнь и уверенность в славе.
— Наши имена будут вписаны в историю, — говорил он другой группе. — Останемся мы в живых или погибнем, цена, которую мы потребуем за эту долину, обеспечит нам вечную славу.
Юкийе прятался за частоколом Хиюти-дзё. Йоши принял меры предосторожности, оставив с ним отряд солдат. Время от времени отряд проводил его по периметру линии обороны. Даже когда солдаты приветствовали появление генерала, лицо Юкийе продолжало сохранять несчастное выражение.
Утром двадцатого дня Коремори атаковал. Волна за волной всадники галопом мчались к водной преграде, осыпая защитников градом стрел. Лошади, гибнущие на подводных кольях, окрасили воду в красный цвет. Защитники, скрывшись за баррикадами, уничтожили сотни самураев раньше, чем те смогли перелезть через колья и выйти на берег. Некоторые бойцы пересекали ров, принуждая своих коней карабкаться по насаженным на колья телам мертвых лошадей. Они кружили по берегу, стремясь вступить в бой с невидимым врагом. Их легко поражали спрятанные лучники.
Коремори в ярости наблюдал, как гибнет цвет его войска.
— Остановитесь! — закричал он, размахивая мечом. — Остановитесь и перестройтесь!
До того как команда была выполнена, во рву погибла еще сотня человек. Большинство пало жертвами смертоносных стрел или подводных кольев, некоторые были затоптаны потерявшими всадников лошадьми, некоторые были сброшены с седла и утонули в кровавой жиже.
Первый штурм стоил Коремори почти четырехсот конных самураев. Защитники потеряли двенадцать человек, павших жертвами стрел, слепо проникавших через оборонительные сооружения.
Люди Йоши ликовали. Упиваясь успехом, они забывали о своем ненадежном положении. Многие из бывших крестьян впервые ощутили вкус победы. Еще бы! Они победили профессиональных солдат Тайра. Временно.
Нами наблюдала за сражением из потайной пещеры на склоне горы. В дороге она отстала от группы беженцев и направилась к низкорослой сосне.
Когда последний беглец скрылся из виду, ее муки усилились. Я безумна, подумала она. Я не могу помочь Йоши. Я мучаю себя, наблюдая, как гибнут люди. В конце концов Йоши тоже погибнет. Что я смогу сделать тогда? Хватит ли у меня силы отрезать его голову, чтобы спасти его имя от позора? Я не знаю.
При мысли о том, что она, возможно, должна будет сделать, у нее во рту появился кислый привкус, заболел живот. Даже если это будет стоить мне жизни, подумала она, я сделаю все, что нужно. Но, может быть, Йоши останется в живых. Вдруг он сейчас нуждается во мне? Я не смогу дальше жить с мыслью о том, что сбежала, не узнав исхода битвы.
Нами сглотнула комок, вставший в горле, глубоко вздохнула и заставила себя взглянуть в долину. Невероятное зрелище вновь убедило ее в безнадежности положения Йоши. Сотни мертвых самураев почти не уменьшили огромной орды Тайра;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148