— Его взгляд обратился к Айтаке. — Мне надо многое обдумать. Нельзя мне прожить зря жизнь, которую я получил от Генкая. Мне надо предпринять кое-какие действия, — сказал он многозначительно. Потом он опять повернулся к дяде. — Да, нам надо поговорить, — добавил он уныло.Айтака взял Йоши под руку и увел его. Когда Фумио остался один, голова его склонилась и горячие слезы потекли по щекам — слезы о Генкае и о предстоящих годах, когда он будет лишен тепла и ласки его приемного сына.Слезы вызвали целый поток нахлынувших воспоминаний, которые еще усиливали его тоску. Генкай — юноша, высокий, прямой, ловкий… Все эти качества вызывали восхищение Фумио. А потом, когда Генкай стал бонзой… спокойствие, внутренняя ясность заполнили его душу. Плечи Фумио содрогались. Глубокая преданность его племянника Будде вызывала у него ревность. Вместо того чтобы радоваться счастью Генкая, он старался отклонить выбранного им от его пути. Теперь было поздно исправить что-либо.Он сдержал свои слезы: даймио не мог допустить, чтобы люди видели его слабость. Он должен казаться сильным. Фумио вытер глаза и поправил платье. Надо было заняться практическими вопросами. Он должен защищать интересы живых. Имение и семья должны жить. Он заставил свое лицо принять обычное выражение так же, как привел в обычный порядок платье. Никто не должен догадываться об истинной глубине его переживаний.Когда семья заканчивала обед, Йоши спросил, почему за столом не было его матери.— Госпожа Масака отправилась в паломничество в Исе незадолго до приезда Чикары. Она вернется через неделю, — сказал Фумио, отодвигая пустую чашку для риса.— Нами, разве не странно, что она не будет присутствовать на твоей свадьбе? — спросил Йоши.— Нисколько, — ответила Нами. — Твоя мать регулярно ездит в Исе. Это единственная причина, по которой она покидает Северный флигель.— Все-таки удивительно, что она не настояла на том, чтобы присутствовать на завершающей церемонии, — сказал Йоши.— Твоя мать не из тех, кто благоволит князю Чикаре, — сказал Фумио. — Она избегает его, используя любую возможность. Я думаю, что ее паломничество — просто предлог, чтобы избавиться от неприятной для нее встречи с ним на церемонии рисового печенья.Мысли, связанные с Чикарой, не давали покоя Йоши в течение всего обеда. Теперь, когда его имя прозвучало в разговоре, Йоши счел возможным обойтись без традиционных правил вежливости.— Мнение моей матери совершенно правильно. Чикаре следует отказать и в посещении замка, и в браке с Нами, — резко сказал он.Фумио был так же откровенен. Он считал, что Йоши виноват в трагических событиях этого дня, и был рассержен его тоном. Как бы ни тяжелы были его переживания, он не имел права так дерзко говорить с дядей.— Йоши, попридержи свой язык. Ты не смеешь указывать мне, кого мне принимать и что мои гости будут делать. Враждовать с Чикарой бессмысленно. Генкай погиб, его не вернешь необдуманными выходками. Надо думать о практической стороне дела. Объединение моего дома с домом Чикары обеспечит нам власть и безопасность, которых мы не имеем поодиночке. И в не собираюсь рисковать этой возможностью только из-за того, что ты не умеешь владеть собой. Прояви уважение к другим, докажи этим, что ты — мужчина.Йоши ответил страстным перечислением преступлений Чикары, тогда как его дядя снова оправдывал действия Чикары, как единственно возможные при данных обстоятельствах, Айтака, все время молчавший, вмешался.— Я согласен с Йоши, — сказал он. — Чикара — один из самых своевластных Тайра.Фумио надменно посмотрел на него.— Я должен тебе напомнить, — сказал он, что наши жизни и имущество зависят от клана Тайра. Что там они делают у себя при дворе, это их дело. А здесь они дают нам возможность мирно управлять нашими имениями. Когда ты осуждаешь Тайра, ты осуждаешь свой собственный род.— Мы не опустились до их низкого уровня, — сказал Айтака. — Ты — справедливый и честный хозяин, ты управляешь согласно данному тебе праву, и ты заслужил доверие и верность народа. А Тайра сидят в своем придворном кругу и занимаются пустыми играми, в то время как жизнь Великого Сокровища — японского народа — становится тяжелее с каждым годом, — Айтака повернулся к Нами: — Ты молчишь, сестра, сидишь с опущенными глазами. Почему же ты не защищаешь своего супруга? — Прежде чем она могла ответить, он торжествующе продолжал: — Это потому, что ты знаешь, что он недостоин твоей любви. Если бы были здесь наши родители, они бы настояли на отмене свадьбы.Нами ничего не ответила. Лицо ее было печально; она не поднимала глаз.— Оставь ее, — сказал Фумио. — Она единственная из вас сохранила разум. Она знает, что Чикара вернется. Он имеет право и возможность наказать Йоши. Если он его пощадит, это будет исключительно из уважения и любви к Нами. — Он дотронулся до рукава Йоши: — Она — твоя единственная надежда, — сказал он предупреждающим тоном. Йоши отодвинулся.— Мне не нужна ее помощь, — сказал он. — Я уйду завтра утром. Я больше не буду навязывать вам мое неудобное присутствие. Если Нами завершит свою свадьбу с убийцей Генкая, то это будет уж никак не ради меня.— Ты не можешь уйти, пока не зажили твои раны, — сказал Фумио.— Я пойду с ним, — сказал Айтака. — Я владею умением выживать в чуждом мире, и Йоши моя помощь будет нужна. А раны его, кажется, не очень серьезны, я смогу позаботиться о них. Мы уйдем раньше, чем Чикара вернется, чтобы погубить еще одного члена нашей семьи. ГЛАВА 10 В шесть часов утра Йоши и Айтака были разбужены колоколами Сейкен-джи. Йоши провел беспокойную ночь, засыпая и просыпаясь между перемежающимися приступами подавленности и самоосуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105