в то же время он был абсолютно верен правителям Фудживара.Зимним утром в конце 1179 года он стоял, преклонив колени перед императором-отшельником Го-Ширакава, и помалкивал, выслушивая пожелания, в результате которых, как он предвидел, могли возникнуть сложные проблемы. Го-Ширакава, в сущности, управлял, не находясь на троне; более двадцати лет он правил, при том что официально на троне находились один за другим молодые родственники; сейчас императором был двухлетний Антоку. В течение большей части этих двадцати лет канцлер Кийомори был рядом с ним.— Монахи ведут себя все более безобразно с каждым днем, — сказал Го-Ширакава. — Слышно, как они устраивают шествия перед дворцом на улицах.— Мы их сдерживаем, ваше величество. Нам незачем бояться кучки этих людей, плохо обученных и плохо вооруженных. — Кийомори опустил глаза, чтобы скрыть злость. Несмотря на свою монашескую одежду, он бы без всякой жалости раздавил этих монахов Тендай, если бы император дал ему свободу действий.— Все же мне было бы спокойнее спать, если бы договорились с Минамото насчет совместных действий с нашими войсками против этих негодяев.— Ваше величество, вы помните, что недавно я предпринял твердые меры против группы монахов-заговорщиков. Они не могли противостоять нашим обученным войскам. «Но они смогут, — подумал он, — если мы дадим им время обучиться. Надо действовать быстро».— Хмм… Да, я помню. Я и тогда считал, что ты допустил страшную ошибку, когда подверг пыткам и казнил их лидера. В результате чуть не вспыхнуло общее восстание.Это произошло за год до того. Через шпиона в лагере Минамото Кийомори узнал о заговоре, готовящем его убийство. Заговор возглавлял монах по имени Сайко. Монах был схвачен, и заговор пресечен. Во всей этой истории больше всего Кийомори приводило в ярость то, что император-отшельник знал о заговоре с самого начала и не предупредил его.Когда по приказу Кийомори голова монаха была пронесена по улицам столицы, возникли признаки нарастающего возмущения. Под предлогом необходимости бороться с заговором и со смутой, Кийомори удалил из совета тех его членов, которые склонялись на сторону Минамото, и ввел вместо них своих родственников.— Бояться нечего, ваше величество. Мы контролируем положение в отношении монахов, — повторил Кийомори.— Но они обучаются военному делу. Мне было бы спокойнее, если бы мы могли избавиться хотя бы от одной части наших врагов. Из-за твоих поспешных действий в прошлом году мы не можем рассчитывать на союз с монастырями.— Так что же вы, ваше величество, предлагаете? — Кийомори с трудом сдерживал голос.— Протянуть руку Минамото. Предложить в знак примирения членство в Совете самым беспокойным из них. Таким образом мы можем следить за ними.Теперь император старался заставить его уступить часть политического влияния, которого он добился.— Ваше величество, это чрезвычайно мудро. Для того, чтобы выработать соответствующий план, понадобится время.В душе Кийомори улыбался. На это уйдет много, очень много времени. Но, как будто разгадав мысли Кийомори, Го-Ширакава закричал:— Нет времени! Завтра явись ко мне лично… с приемлемым планом!— Как вы желаете, ваше величество, — Кийомори прижался лбом к полу. Он встал, внешне спокойный, и, пятясь, вышел из зала аудиенций.Придя в себя, он проломил кулаком резную деревянную панель с ценным китайским рисунком. Потом он опустился на колени на подушку, держась за живот и бормоча проклятия богам.
Кийомори сидел в занавешенной комнате, держа чернильный камень и кисточку. Уже несколько часов он записывал в дневнике свои мысли. Он написал в заключение: «Силам зла предстоит победить меня. Некоторые считают, что это злобный дух монаха Сайко. Может быть. Все же, несмотря на предзнаменования, которые я вижу всюду, я буду управлять в лице моего внука. Даже если я умру, Антоку добьется для имени Тайра высшей славы.Передо мной трудная задача. Как я могу угодить Го-Ширакаве и в то же время стараться нанести возможно меньше вреда моей стране и моему народу? Темные крылья реют в воздухе; наступают все более тяжелые времена. Боги отвернулись от человека, который старался им верно служить».Наконец он положил кисточку и позвал слугу.— Пусть придет Минамото Йоримаса, — приказал он.Йоримаса был единственным членом клана Минамото, которому Кийомори полностью доверял. Высокий, изможденного вида, Йоримаса недавно отметил и семьдесят пятый день рождения, и вступление в третий класс — для члена клана Минамото положение очень высокое. Он получил его слишком поздно, чтобы пользоваться привилегиями, которые это обеспечивало при дворе. Больше года тому назад Йоримаса ушел в отставку и стал монахом. Он занимался сочинением стихов, которые приносили ему известность, и приготовлялся к уходу в иной мир.Двадцать лет тому назад Йоримаса сыграл решающую роль в победе Кийомори во время войны с Хейджи. Встав на сторону Кийомори, он тем самым обеспечил победу клану Тайра. С тех пор Кийомори полагался на его молчаливость и осторожность, доверяя этому члену вражеской семьи.Йоримаса был одет в аскетическое монашеское платье; в длинных тонких пальцах он держал филигранный веер — единственное украшение его одежды. На бледной коже его рук с плоскими пальцами выступали толстые голубые вены. В глубоко посаженных глазах горел скрытый огонь. Если Го-Ширакава был властью, управлявшей именем ребенка-императора, то Кийомори был силой, направляющей Го-Ширакава, а Йоримаса — скрытой силой, влиявшей на Кийомори. Осторожно. Он никогда не оказывал давления, но его спокойные убедительные советы имели большое значение для главы Тайра…Йоримаса вошел в центральную комнату и молча ждал, пока Кийомори не кивнул в знак того, что заметил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105