Однако в числе лордов — членов комиссии, допрашивавшей заговорщиков, было несколько явных врагов и соперников Сесила, которые никак бы не согласились стать орудием в руках честолюбивого министра. Скорее, они постарались бы, напротив, сразу же разоблачить перед Яковом фальсификацию Сесилом заговора, раскрытие которого столь способствовало осуществлению его планов.
Надо учитывать также, что фактически существовало два заговора — собственно «пороховой заговор» и план восстания католиков под руководством Эверарда Дигби. О втором заговоре Сесил был извещен своими лазутчиками. Он мог подозревать Томаса Перси и Кетсби, но не знать о планах использования Винегр-хауза. В бумагах Сесила имеется немало писем, содержащих глухие указания на зреющий заговор, на возможность новой — далеко не первой — попытки католического восстания. Одно анонимное предостережение, брошенное в деревянной коробке на проезжей дороге, было написано от имени католика-слуги, желающего раскрыть заговор, в котором участвовал его господин. Письмо предостерегало, что опасность ожидает короля, лорда Солсбери и главного судью Попхема.
Кажется, международные связи участников заговора были значительно более широкими, чем это можно предполагать на первый взгляд. По крайней мере Сесил получил прямое предостережение от английского посла в Париже сэра Томаса Парри. Тот, по-видимому, подхватив на лету намек, брошенный вполголоса венецианским послом, передавал, что следует опасаться французского посла в Лондоне графа де Бомона. Действительно, Бомон спешно покинул Лондон, чтобы не присутствовать на открытии парламентской сессии, и, переправившись на французский берег, сообщил королю Генриху IV, что будет сделана попытка в день возобновления работ парламента «убить Якова и всех знатных лиц». Но еще вопрос, откуда узнал об этом Бомон — от заговорщиков или от своих шпионов в правительственных канцеляриях. Как бы то ни было, Генрих IV предостерег Парри против возможных покушений на Якова.
Шпионы Сесила Джон Рейнольде и Джордж Саутхейк в Кале и Виллиастон — в Руане усердно наблюдали за активностью иезуитов, будто собиравшихся подавать петицию Якову, составленную отцом Парсонсом в Риме. Виллиастон многозначительно высказывал при этом опасение, как бы они «не затронули личности его величества или кого-либо из его детей». Виллиастон передавал также через Парри, что иезуиты собираются высадиться в Англии под видом шотландских купцов. Шпионы Сесила тщательно наблюдали за ними, но те в последний момент ускользнули, уехав на каком-то шотландском судне.
Эти и подобные сообщения могли лишь усилить стремление Сесила найти префекта иезуитов Гарнета и его ближайших помощников. 8 января 1606 года был арестован в Вустершире Стефен Литлтон, скрывавшийся после того, как он покинул Кетсби и других заговорщиков, и его двоюродный брат «рыжий Хемфри» Литлтон, а также Роберт Винтер, брат Томаса. Надеясь спасти себе жизнь, «рыжий Хемфри» выдал потайные места иезуитов…
В средней Англии, на высоком холме, с которого просматривались на много миль окрестные места, стоял замок, мало напоминавший приземистый, наполовину деревянный Уайт-Уэбс. Построенный в характерном «тюдоровском стиле», этот дом отличался от многочисленных рыцарских замков, которые были воздвигнуты в стране на протяжении многих столетий. Это не была крепость, способная долго выдерживать осаду вражеской армии. Его стены не были приспособлены для того, чтобы с них поражать ядрами и пулями неприятелей. Но, хотя Хиндлип-хауз был выстроен совсем недавно богатым католическим землевладельцем Томасом Эбингтоном, он только внешне походил на дворцы вельмож и богатые усадьбы Елизаветинского времени. Дело в том, что если Уайт-Уэбс лишь приспособили под штаб-квартиру иезуитов, то Хиндлип-хауз был создан со специальной целью служить убежищем для отца Гарнета и его Христова воинства.
Весь замок представлял сплошную загадку. Каждая комната имела скрытые ниши, стены были полны тайников, потолки маскировали невидимые чердачные помещения. Даже печи были если не с двойным дном, то с двойным выходом — один для дыма, другой для иезуитов, когда им почему-либо требовалось исчезнуть, не оставляя следов. Камин в спальне хозяйки был соединен узкой трубой с одной из ниш, куда, таким образом, можно было, не вызывая подозрений, доставлять пишу и вино, которое обитатели тайников явно предпочитали воде. Иезуитский архитектор работал не по шаблону, каждый тайник имел свой «секрет», и раскрытие одного из них мало облегчало поиски других.
Когда из Лондона был получен приказ произвести обыск в Хиндлип-хаузе, сэру Генри Бромли, которому поручили это дело, специально предписывались чрезвычайные меры бдительности: поставить караулы у всех дверей, вести наблюдение за всеми слугами, и особенно за тем, куда доставляется пища, содрать обои и обшивку стен, промерить длину каждой из комнат, чтобы определить, сравнивая площадь на верхних и нижних этажах, где могли быть тайные ниши. Наконец особо приказано было проверить все дымоходы.
Задача оказалась бы сэру Генри и его команде не по силам, если не неожиданность, с которой они нагрянули на замок. Находившиеся там Гарнет и трое его подчиненных едва успели скрыться в двух тайниках. Однако тайники не были подготовлены к длительной осаде замка. В них, по выражению Бромли, вместо запасов пиши находился лишь «папский хлам». Он очень стеснял обитателей тайников, мешая им двигаться. Бромли и его команда убедились, что число посетителей явно превышало число лиц, формально проживавших в доме, и некоторые якобы не используемые кровати оказались еще теплыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163