ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
..) в виде бутылок, бубликов, лент и треугольников. Поиски возможности представить материю, созерцающую себя, попеременно вписываются в совершенно противозначащие предпосылки.
Однако у нас, в отечественном дыму картина куда как другая. И Вячеслав Курицын прав--только ленивый покуда не произнес слово "постмодернизм" (или--пост-история). Но это... скажем, тоже очень старая история. В свое время такая же участь была уготована многим словам, так и оставшимся в области смутных предположений и изматывающе-однообразных суждений. И то сказать, сколько раз в связи с поползшими было среди "теть" (выражение В. Топорова) слухами о "постмодернизме" было сказано или написано о "цитировании"? О "всеядности"? О "бессилии", "эклектизме"? О "техницизме"? Наконец, о попрании "ценностей", "нравственного" и "духа"? Ответить на этот вопрос мне не представляется возможным.
За исключением нескольких статей, помещенных к тому же в специальных изданиях (или же более обстоятельных, нежели газета), все, что говорилось и продолжает говориться об этом предмете в критических статьях совершенно не обязательно и более того, напоминает разговоры о биржевых операциях с ценными бумагами в очереди за получением денежной компенсации. Тон и словарь тот же. Но давайте выйдем на мгновение из очереди (уверяю, нас не забудут, нас впустят!). И, слегка поумерив поток шипящих, припомним, что существуют, кстати, и сонорные, которые также хороши в речи... Вспомним и признаем, что если мы избираем эту очередь, как единственную форму нашего существования и если блаженносладостными остаются возможности утверждения себя в подавлении другого во имя чего-то, то слова Троцкого, утверждавшего, что "каждый правящий класс создает свою культуру и, следовательно, свое искусство" окажутся как нельзя более кстати. Потому как тотчас представится очевидная ____________________ 1 Название основополагающей работы французского философа Жака Деррида. вещь: вопрос состоит в том, чтобы "отстоять" от постмодернизма некую культуру, некое искусство, иными словами отстоять дискурс власти, а вместе с тем и мир, который создается в этом дискурсе картиной полностью упорядоченной иерархии с помощью проверенного оружия, как пишет Брайен Массуми, оружия, которое есть:
ограниченное распределение (определения исключительного
набора свойств, обладаемых каждым термином в противо-отличие
от других--logos, закон) и иерархическое ранжирование (мерой
степени совершенства самоподобия в отношении к высшему
стандарту, человеку, богу или золоту: ценности, морали).
Modus operandi--такого процесса негация. Х = Х = Х = не
Y,--идентичность, сходство, истина, справедливость и
отрицание. 2
Что правомерно назвать точно сформулированной логикой Аппарата, отстаивающего главное: конструкцию Нормы, позволяющей Аппарату существовать, поддерживая наиболее выгодную для него картину мира, а, стало быть, поддерживая не только идеологические, но и материальные практики, следующие из первых. Тем самым поддерживая контроль над изменением смыслов базисных для человеческого существования структур--времени и пространства. Тогда как говорить о них, означает говорить о политике тела, поскольку восприятие и конструирование времени/пространства происходит именно в точке "соприкосновения" тела с реальным, --точка эта вне артикуляции. Не потому ли такое изобилие реакций в последнее время вызывает у большинства широкое обращение культуры непосредственно к сферам телесной активности, что за этим стоит изменение а) осознания тела себя, как иного, б) собственно телесного пространства, трансгрессия границ (которые были ему предписаны властью) дисциплины, через инфразаконность которой, как писал Фуко, проявляется власть Нормы. Нарушение территории--детерриториализация; разрушение прозрачно-проницаемого пространства контроля в усложнении общества, начинающего постигать возможности иных моделей,--многое другое изоморфно тому, что происходит непосредственно в политике репрезентации, управлявшей или еще управляющей культурой. Здесь уместно было бы упомянуть о древнем праве--patria potestas, в рамках которого отец, глава семьи, полностью распоряжался жизнью как своих детей, так и рабов--"я тебя породил, я тебя и убью". Однако слову возвращены привилегии, присвоенные во "имя вещи", "истины".
Главное же,--изменились формы репрезентации времени и пространства. Из единонаправленных, однородных, они стали неожиданно дискретными, дисконтинуальными, полиморфными, к тому же размывая четкое и устойчивое различие, разделявшее их в классическом дискурсе картезианской технологической парадигмы, определявшего человека (субъект или "когито") единственным обладателем разума в природе, подчинение/присвоение которой является одним из магистральных человеческих проектов.
В какой-то недавней (к сожалению не помню автора/авторов) статье/статьях мне снова довелось встретиться с популярной сентенцией, истоками которой, бесспорно, является "Легенда о Великом Инквизиторе" Достоевского--я отмечаю это лишь для того, чтобы сразу же напомнить суть самой проблемы: свободы и несвободы. Автор пишет о том, что проблема заключается вовсе не в том, чтобы обрести свободу, но в том, чтобы эту свободу вынести (политики всегда обожали риторов). И каковое выражение, мне кажется, следует понимать в качестве: осознать, понять или же, точнее,--стать. Но стать "свободой" означает устранить вообще из сознания подобную оппозицию. Тем не менее, это спрашивание полагает по меньшей мере еще один вопрос: "что же дает свобода, в чем ее полезность?
1 2 3 4
Однако у нас, в отечественном дыму картина куда как другая. И Вячеслав Курицын прав--только ленивый покуда не произнес слово "постмодернизм" (или--пост-история). Но это... скажем, тоже очень старая история. В свое время такая же участь была уготована многим словам, так и оставшимся в области смутных предположений и изматывающе-однообразных суждений. И то сказать, сколько раз в связи с поползшими было среди "теть" (выражение В. Топорова) слухами о "постмодернизме" было сказано или написано о "цитировании"? О "всеядности"? О "бессилии", "эклектизме"? О "техницизме"? Наконец, о попрании "ценностей", "нравственного" и "духа"? Ответить на этот вопрос мне не представляется возможным.
За исключением нескольких статей, помещенных к тому же в специальных изданиях (или же более обстоятельных, нежели газета), все, что говорилось и продолжает говориться об этом предмете в критических статьях совершенно не обязательно и более того, напоминает разговоры о биржевых операциях с ценными бумагами в очереди за получением денежной компенсации. Тон и словарь тот же. Но давайте выйдем на мгновение из очереди (уверяю, нас не забудут, нас впустят!). И, слегка поумерив поток шипящих, припомним, что существуют, кстати, и сонорные, которые также хороши в речи... Вспомним и признаем, что если мы избираем эту очередь, как единственную форму нашего существования и если блаженносладостными остаются возможности утверждения себя в подавлении другого во имя чего-то, то слова Троцкого, утверждавшего, что "каждый правящий класс создает свою культуру и, следовательно, свое искусство" окажутся как нельзя более кстати. Потому как тотчас представится очевидная ____________________ 1 Название основополагающей работы французского философа Жака Деррида. вещь: вопрос состоит в том, чтобы "отстоять" от постмодернизма некую культуру, некое искусство, иными словами отстоять дискурс власти, а вместе с тем и мир, который создается в этом дискурсе картиной полностью упорядоченной иерархии с помощью проверенного оружия, как пишет Брайен Массуми, оружия, которое есть:
ограниченное распределение (определения исключительного
набора свойств, обладаемых каждым термином в противо-отличие
от других--logos, закон) и иерархическое ранжирование (мерой
степени совершенства самоподобия в отношении к высшему
стандарту, человеку, богу или золоту: ценности, морали).
Modus operandi--такого процесса негация. Х = Х = Х = не
Y,--идентичность, сходство, истина, справедливость и
отрицание. 2
Что правомерно назвать точно сформулированной логикой Аппарата, отстаивающего главное: конструкцию Нормы, позволяющей Аппарату существовать, поддерживая наиболее выгодную для него картину мира, а, стало быть, поддерживая не только идеологические, но и материальные практики, следующие из первых. Тем самым поддерживая контроль над изменением смыслов базисных для человеческого существования структур--времени и пространства. Тогда как говорить о них, означает говорить о политике тела, поскольку восприятие и конструирование времени/пространства происходит именно в точке "соприкосновения" тела с реальным, --точка эта вне артикуляции. Не потому ли такое изобилие реакций в последнее время вызывает у большинства широкое обращение культуры непосредственно к сферам телесной активности, что за этим стоит изменение а) осознания тела себя, как иного, б) собственно телесного пространства, трансгрессия границ (которые были ему предписаны властью) дисциплины, через инфразаконность которой, как писал Фуко, проявляется власть Нормы. Нарушение территории--детерриториализация; разрушение прозрачно-проницаемого пространства контроля в усложнении общества, начинающего постигать возможности иных моделей,--многое другое изоморфно тому, что происходит непосредственно в политике репрезентации, управлявшей или еще управляющей культурой. Здесь уместно было бы упомянуть о древнем праве--patria potestas, в рамках которого отец, глава семьи, полностью распоряжался жизнью как своих детей, так и рабов--"я тебя породил, я тебя и убью". Однако слову возвращены привилегии, присвоенные во "имя вещи", "истины".
Главное же,--изменились формы репрезентации времени и пространства. Из единонаправленных, однородных, они стали неожиданно дискретными, дисконтинуальными, полиморфными, к тому же размывая четкое и устойчивое различие, разделявшее их в классическом дискурсе картезианской технологической парадигмы, определявшего человека (субъект или "когито") единственным обладателем разума в природе, подчинение/присвоение которой является одним из магистральных человеческих проектов.
В какой-то недавней (к сожалению не помню автора/авторов) статье/статьях мне снова довелось встретиться с популярной сентенцией, истоками которой, бесспорно, является "Легенда о Великом Инквизиторе" Достоевского--я отмечаю это лишь для того, чтобы сразу же напомнить суть самой проблемы: свободы и несвободы. Автор пишет о том, что проблема заключается вовсе не в том, чтобы обрести свободу, но в том, чтобы эту свободу вынести (политики всегда обожали риторов). И каковое выражение, мне кажется, следует понимать в качестве: осознать, понять или же, точнее,--стать. Но стать "свободой" означает устранить вообще из сознания подобную оппозицию. Тем не менее, это спрашивание полагает по меньшей мере еще один вопрос: "что же дает свобода, в чем ее полезность?
1 2 3 4