А женщина, по виду подросток, чуть было не лишила глаза лейтенанта Российской армии.
Питер Уайз отказывался понимать Россию. Вот они, русские, офицер и рядовой, ходившие под чеченские пули, сейчас стояли жалкие, беспомощные. А ведь они клятвенно заверили, что будут добросовестно выполнять все распоряжения графини, а значит, и Питера, ныне уже россиянина Петра Григорьевича Удовенко.
- В этом месяце я из вас вычту по двести марок, - сказал буднично просто.
Закончил разговор, с чего и начал:
- Вы, засранцы... Ну, идите, отдыхайте...
22
Каменный Корж только внешне представляет собой пустыню. Весной, накануне лета, здесь все благоухает. Но под высоким белесым небом уже отцветала белая акация, в завязь пошел боярышник, на южных склонах покатых холмов под обжигающим солнцем серебряными нитями засверкала ковыль-трава, а в болотцах, среди низинных пластов мергеля, ярко-зелеными листиками обозначил себя альтаир.
По преданию, эту ценную лекарственную травку занесли сюда татаро-монголы. Боясь отравиться, они кидали в водоемы семена альтаира, и если те прорастали, воду можно было пить. Семена сеяли разведчики-лазутчики, по их следам с интервалом в две-три недели текли по степи, издали напоминая гигантскую гадюку, тумены азиатских воинственных кочевников.
Спустя восемь веков о движении по здешним местам жестоких завоевателей напоминал разве что альтаир. Но и тогда и теперь страх испытывали аборигены. Вместо воинственных народов по степи рыскали воинственные разбойники. О лошадях уже стали забывать. Лошадей заменили мотоциклы.
На пустынных щебневых проселках нет постов ГАИ, никто никого не задержит - поостережется.
Впервые за многие годы рискнул устроить проверку на дорогах предприниматель-челночник Игорь Силуков. Рискнул не потому что из-за каких-то таинственных мотоциклистов он разбил свою "десятку". Этих, в цыганской одежде, он намеревался опознать где-либо на хитровке.
Проверку попросил устроить Ишутин, с которым Силукову очень хотелось подружиться. Всю свою личную охрану - троих помощников - он усадил на мотоциклы, вручил им по пистолету Макарова, купленных в Москве на Рижском рынке, проинструктировал. Сам Силуков с другом длинным, как жердь, Виктором Чермашинцевым, электриком завода ЖБИ, выехал в засаду в ночь с пятницы на субботу.
Облюбовали участок между Мергелем и Барановкой. Место выбрали в суходоле. Перегородили камнями проезжую часть, так что кто будет на колесах, обязательно остановится. А чтоб свой мотоцикл никому не попал в поле зрения, его отогнали подальше от дороги.
Стали ждать. Под черным звездным небом степь звенела кузнечиками. Среди звезд несколько раз с юго-запада на северо-восток проплыли спутники. Ближе к полночи величественно проследовала станция "Мир". Над Каменным Коржем на несколько секунд космонавты включили прожектор - красный луч, посланный из космоса, иглой воткнулся в ближний холм.
- Не спят, - тихо произнес Чермашинцев. - Так уж и не спят, - возразил Силуков. - Работает автоматика. Чтоб какой-нибудь другой спутник в них не врезался. Там же и с американцами спутники шатаются. И потому их, называют "шатлами".
- Говорят, сейчас там с нашими француз.
- А при чем тут француз?
- А при том... - продолжал Чермашинцев. - Французы, народ блудливый, засыпают лишь под утро.
- А до утра че?
- Известно... Баб топчут. У них там все мужики мсьями называются и любовниц имеют. Ты, я вижу, не веришь, а у них это национальная традиция. Как у нас - пить самогонку. Мне один трекал про одного ихнего философа. Его фамилия то ли Сарт, то ли Сирт. А имя двойное...
Чермашинцев надолго умолк, прислушиваясь к музыке ночи.
- И чем он философствовал, этот сир?
- Известно. У него была жена и студентка. Любовница, значит. Сам же он был профессором. А жена и студентка жили при нем. Жена как жена, а студентка, сам понимаешь. А у профессорской жены был студент-любовник. А у студентки был свой любовник. Молодой. И вот этот молодой студент отбил у того студента профессорскую жену. Профессор, конечно, человек занятой, занимался наукой. Так студент этот трахал и студентку и жену профессора.
- А что профессор? Ревновал?
- Он же философ!
Хоть и было темно, а Чермашинцев видел, как во рту Силукова поблескивает золотая коронка - улыбался: чудно живут французы! - Вот бы их сюда, - пожелал Силуков - Чудак ты, Игорек. Они же тут от скуки околеют.
За тихим, бодрящим разговором не заметили, как на северо-востоке забрезжил рассвет. Уже при свете зари охотники за таинственными мотоциклистами убрали с дороги камни.
- Ты не прочь, если мы задержимся ещё на ночь? - предложил Силуков.
- Можно, - согласился Чермашинцев.
Решили передневать в степи
В сотне метров от дороги нашли узкую глубокую промоину, загнали туда мотоцикл. Закусили. Договорились отсыпаться по очереди, не прекращать наблюдения.
Ближе к полудню со стороны Мергеля показался мотоцикл с коляской. За рулем - мужчина в серой рубашке с коротким рукавом, в коляске - маленькая женщина. Если бы не длинная коса из-под желтой каски, женщину можно было принять за подростка.
Притормозив у камней, которыми ночью был перегорожен проселок, мотоцикл свернул на обочину, остановился в жидкой тени корявой акации. Мужчина и женщина некоторое время ходили по косогору, лопатой с коротким черенком ковыряли землю.
Чермашенцев разбудил Силукова. - Гляди.
Силуков глянул сквозь кустики молодой полыни. Люди ему не были знакомы, а вот мотоцикл узнал. - Павла Петровича. У него зеленый с желтой окантовкой.
Они ещё долго наблюдали за парой. А те, побродив по косогору, сели на мотоцикл и укатили в лощину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65