Но не желает ждать Якоб Шимон, шведский лесопромышленник: ему этот корабельный лес нужен сейчас. Он уже наладил производство офисной мебели - дело за ценным сырьем.
Так нежданно-негаданно аналитик Анания Денисовича Лозинского оказался в царстве уникальной деловой древесины.
Его доставили в леспромхоз - в таежный поселок с десятком деревянных одноэтажных бараков. В одном из них располагалась контора.
Сейчас она была освещена электрическими огнями. С тыльной стороны работал движок, судя по звуку, ПЭС-60, давно устаревшая, но очень надежная передвижная электростанция.
Фиделя Михайловича ввели в кабинет директора. В кресле за массивным столом восседал низкорослый человек с дряблым морщинистым лицом. За его спиной во всю стену красовался красного колера плакат. На плакате богатырского вида лесоруб с пилой "Дружба", внизу - белой краской надпись: "Победителей соцсоревнования - не судят".
Такую надпись мог придумать только зэк. В кабинете по-домашнему пахло сосновыми дровами. Этот запах напомнил Фиделю Михайловичу отцовский дом когда-то в отцовском доме было печное отопление. На этом мысль оборвалась сзади по голове ударили чем-то тяжелым, и он потерял сознание.
Фидель Михайлович очнулся уже на полу, пощупал себя - пиджак был мокрый. Догадался: приводили в чувство холодной водой.
Кто-то раздвигал ему веки. Низкорослый человечек к кому-то злобно обращался: - Ты, падла! Это же интеллигент. Народ хлюпкий... Еще копыта отбросит. - Не отбросит... Разговорчивей будет. - Голос очень знакомый.
Никак его ударил угощавший "архангельским сучком"? Несомненно, он. Ударивший был в маске, по-прежнему не показывал своего лица.
Фиделя Михайловича подняли, усадили на стул. Через стол с близкого расстояния уставился не него низкорослый. Тоном опытного следователя, не переходя на "ты", пообещал: - Мы вас бить не будем, если укажете место хранения баксов. - Баксов? Каких? - Какие вы привезли с собой. - Со мной... проверьте мой бумажник. Там - тысяча. Рублей. Точнее, девятьсот шестьдесят.
Человек держал в руках бумажник, показывал как фотокарточку. - Не девятьсот шестьдесят, а триста. - Значит, шестьсот украли сопровождающие, сказал Фидель Михайлович.
Человек засмеялся, обнажая мелкие зубы: - Это они могут, - и присутствующим: - Вы, падлы, кто стырил?
Ответил в маске: - Он забыл, что покупал у нас вино.
Человек - с укоризной - уже в Фиделю Михайловичу: - Вот видите. Память вас подводит. Придется вам её вставить.
Фидель Михайлович поднял голову. Нестерпимая боль туманила сознание. Подумал: если ещё раз так ударят, он, пожалуй, уже не оклемается. Пока боль отступила, а время нужно было выиграть, чтоб ответить по существу, то есть ничего не сказать, он предложил: - Позвольте, я вам расскажу один случай. Ну-ну, давай, - разрешил низкорослый.
Только теперь Фидель Михайлович рассмотрел, что его следователь был в толстом вязаном свитере, маленькая головка с редкой челочкой, казалось, тонула в массивном шерстяном воротнике. - Наш летчик на новом истребителе сбился с курса, - начал Фидель Михайлович. - Приземлился в Японии. Его спросили, как открыть фотопулемет, не засветив пленку, летчик молчал. Тайну даже палкой не выбили. Через месяц его обменяли на американского шпиона. Ну, обменяли. А дальше? - А дальше на встрече с личным составом родного полка он сказал: "Ребята, учите матчасть, иначе забьют до смерти".
После длительной паузы низкорослый уточнил: - Вы хотите сказать, что ничего не знаете? - Знал бы... Зачем таиться да ещё перед вами? Жизнь, она дороже миллионов.
Низкорослый кивнул: - Это вы правильно... - и вдруг по-волчьи сверкнул белками глаз: Ты, падла! Где машина с баксами? Номер и место парковки.
Устрашающий взгляд низкорослого Фидель Михайлович выдержал. Кто-то ему говорил, да кто же - Антонина Леонидовна, её допрашивали в Анкаре как террористку, она говорила: самые свирепые палачи низкорослые. Офицер-коротышка капал ей на грудь расплавленное олово. Она каменно молчала. Фидель Михайлович завидовал её стойкости.
В новогоднюю ночь он впервые увидел Тоню обнаженной. Красоту её крупной фигуры портила изуродованная грудь - вместо левого соска глубокий шрам. Ее пытали огнем, но турок-истязатель не вырвал из неё признания, куда она заложила мину. Она все отрицала, зная, что если признается хоть в чем-то - остальное выбьют.
От Фиделя Михайловича требовали всего-навсего: в какой машине спрятаны миллионы? Он мог указать - приблизительно - место парковки. Не больше. Но в машине была Тоня. Деньги при ней. Разве мог он её выдать? - Ладно, - сказал низкорослый. - Подождем до утра. Приедет хозяин, ему и доложите.
Вопреки ожиданиям его истязать не стали. Низкорослый прекратил допрос, отлучился в соседнюю комнату. Минут через десять вернулся. Лицо у него было доброе.
Фидель Михайлович догадался, он с кем-то говорил по телефону. Не иначе, как звонил в Архангельск. Значит, что-то там случилось.
"Неужели схватили Тоню?" Тогда зачем напомнили о приезде хозяина? И кто этот хозяин? Тюлев? Может быть. Во всей округе леспромхозы работали на него. Нежелательно было с ним встретиться. О жестокости Тюлева ходили легенды. - Отведи в пятый, - распорядился низкорослый, обратившись к охраннику без маски. - Гляди за ним. Гривня потом тебя подменит. А ты найди миллионеру что пожрать. Они тоже хавать любят.
Низкорослый подмигнул охранникам, отчего его глубокие морщины на впалых щеках стали ещё глубже. Обычно такие лица у алкашей, для которых зона - и дом и семья. Такие маленькие, плюгавенькие у паханов ходят шавками. - Тогда я за жратвой, а Гриня пусть ведет, - сказал охранник без маски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94