Оно же, политбюро, вырабатывает политику криминального мира, рекомендует к избранию своих людей во все уровни государственной власти, включая Госдуму.
А главное, что дает могущество, у политбюро свой, региональный общак общая касса, которую пополняют все, кто ворует и грабит. Но только члены политбюро решают, на какие нужды, в какой коммерческий банк переводится наличность, естественно, под соответствующий процент годовых. А проценты это миллионы и миллионы рублей, гривней, "зайчиков", литов - всего, что наплодили эсэнгешные умельцы, а за бугром - это доллары, марки, франки, фунты.
Ценность общака в том, что ему не препятствие государственные границы - возня только с обменом. Тут казначеи строго придерживаются курса.
Александр Гордеевич - Банкир, - будучи главным казначеем общака и став благодаря Валентину Владиленовичу / да будет ему земля пухом!/ предпринимателем, без согласия политбюро рискнул запустить руку в общак. Первый раз ему это простили.
Сейчас намеревался это сделать вторично. Тогда, в первый раз, он изъял из коммерческого банка миллион долларов общаковских денег, члены политбюро сделали вид, что сумма незначительная, а Северный бумкомбинат был на грани остановки - подвели потребители, за реализованный лес своевременно не перечислили деньги, задержали зарплату рабочим, и профсоюз пригрозил забастовкой.
Это для государства остановка одного предприятия - комариный укус, а для частника - потеря прибыли, а то и крах. Никто так не опасен для работодателя, как сами рабочие. Они - первый и главный враг большого бизнеса.
Тюлев благодаря своему бумкомбинату стоял в ранге крупного лесопромышленника. Враги у него были всякие и он их убирал с дороги руками надежных наемников. Кто попадался - он их выручал, и потому киллеры легко шли с ним на сделку.
А рабочего не уберешь, он - масса. А массу, если работодатель хочет процветать, можно только задобрить.
Миллионом он задобрил - спас предприятие от краха, но лично себя поставил под удар.
Вчетвером они уселись в кресла. Стали держать совет. Первым заговорил самый старший среди них - сорокалетний блондин по прозвищу Мамай:
- Мы тебе, Банкир, доверили свои деньги.
- Допустим, - неопределенно согласился Тюлев. - А ты их куда?
- На дело.
- На чье?
- На наше.
- На твое.
- На наше общее, - уточнил Тюлев, прищуренными глазами зорко следя за каждым. Он знал, под пиджаками у них стволы.
Свои, в случае чего, успеют лишь выскочить из укрытия - а таких было двое, но при всех вариантах первая пуля достанется хозяину дачи.
Так что инициатива со стрельбой не должна принадлежать ни хозяину дачи, ни гостям - в любом случае это будет самоубийство.
А жить хотелось всем, притом, с максимальной роскошью.
Александр Гордеевич слушал претензии, но атмосферу не накалял.
- Ты снял со счета четыре миллиона, - напомнил младший среди гостей, по говору - кавказец, по виду - абхазец.
"Кто же меня заложил? - терялся в догадке Александр Гордеевич. - Он понимал, если деньги возвращать, уплывет Поморский деревообрабатывающий комбинат. Аукцион уже в середине марта. За двадцать дней четыре с половиной миллиона долларов не раздобыть даже под грабительский процент.
Очистить по старой привычке присмотренный банк, но большая наличность скапливаются разве что в столичных банках. Традиционное ограбление отпадало. Да и реноме у Тюлева уже не то - был налетчик, теперь он честный российский предприниматель.
"Кто же?.."
Ответа не находил, заложить мог только свой, из ближайшего окружения.
А в Архангельске все уже на мази. Кому нужно было на лапу - дали. Расходы немалые.
Если принудят вернуть взятое в банк, то взятку никак не вернуть. У взяточника, как у попа, - не бывает сдачи.
- Четыре миллиона плывут в Швейцарию, - сказал Тюлев. - Они уже в пути. Вклад в банке вам знаком.
- На чье имя?
- На мое.
- А нас ты спросил?
- Вас ещё надо было найти. А время поджимало.
- Но почему на твое? - угрюмо спросил третий, угрожающе глядя из-под шляпы, /никто из них не раздевался./ Этот, третий, был самый опасный. Тюлев помнил, что кличка у него Ярочка. Но этот Ярочка участвовал в нескольких разборках, оставил после себя восемь трупов.
Тюлеву не хотелось быть девятым, и он дипломатично изрек:
- Вы мне доверили, и я сделаю все, чтоб наши деньги работали.
- На тебя? - буркнул Ярочка.
- И на меня.
- Банкир, криво шутишь, - все так же угрожающе напомнил Ярочка. Гляди, секир башка...
- Мы ужо пужатые, - по-тюремному выговорил Тюлев. - Я на политбюро за каждый истраченный доллар...
- На что? - опять перебил его Ярочка.
- На дело.
- Темнишь, Банкир. Вякай сюда: что замыслил?
Сказать прямо, что он покупает крупное промышленное предприятие, такое сказать он не мог даже под пыткой.
А члены политбюро требовали ясности, а будет хитрить, изворачиваться, они втроем, по кодексу, обладали правом ликвидировать четвертого. Потому и нагрянули получить вразумительный ответ: деньги общие - значит, и навар общий. А скольким надо помочь, которые в зоне? А тем, которые вышли на волю? Особенно только что. Потом, когда улыбнется им удача, валюта от них опять потечет ручейком, наполня общак, как малые и большие реки наполняют озеро. И так будет до тех пор, пока не исчезнут очень богатые и очень бедные.
Босам из политбюро дружить с богатыми, - плавать в одном аквариуме с крупными рыбами. Крупной рыбе без мелкой - не выжить.Чтоб жировала рыба крупная, мелкой нужно так много! Вот килька - рыбка маленькая, а её грузят бочками. Чем беднее страна, тем крепче общак. Это - закон. А закону, как известно, подчиняются и воры и те, кто над ворами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94