Людей ломать они умели, а вот систему за все десять лет, будучи у руля государственной машины, сломать не смогли: как тогда записывали, так и теперь записывают, с той лишь разницей, что тогда записывали членов Политбюро, теперь - олигархов. И кто записывает! Какой-нибудь облысевший не имеющий власти голубопогонный капитанишка. Эти люди-невидимки, прослушивая телефонные разговоры суперэлиты, знали об этой элите все, даже то, кто из них страдает половым бессилием и кто из их многочисленной челяди обслуживает их жен.
Власть поменяется, и все будет, конечно, обнародовано. Как сейчас знают все о вождях двадцатых, тридцатых, сороковых, пятидесятых до восьмидесятых годов. Со временем благодаря этим невидимкам трезвые люди узнают и ужаснутся: как это так, при Сталине в тюрьмах было меньше, а сейчас больше? Значит, кто-то кому-то сильнее мешает. А кому?
Знают олигархи. Силовыми структурами они оберегают свои капиталы, пакостят - опять-таки силовыми структурами - своим конкурентам.
Напакостить своему другу Тюлеву наметил и Ананий Денисович Лозинский. Зла на Александра Гордеевича он не держал. Был простой экономический интерес: если не перехватить четыре миллиона "зеленых" наличными, Поморский деревообрабатывающий уплывет к нему - там уже все договорено.
А торги - через две недели. Напакостить на законном основании может только Федеральная служба. Служба, так сказать, правительственная. И кто-то из членов правительства должен распорядиться.
Власть у Януария Денисовича. Он всегда выручал и ещё раз выручит. В этом Ананий Денисович не сомневался.
- Надо встретиться, - только и сказал по телефону.
- Приезжай, - отозвался брат.
Братья встретились на даче олигарха. С прошлого раза - со дня рождения - здесь ничего не изменилось. Поменялась только охрана - мерзавцами оказались связисты во главе с бывшим начальником главной охраны. Тот стал народным депутатом да ещё и книгу запузырил о своем благодетеле.
Олигарха он почти не зацепил, но где-то в интервью пообещал зацепить, раскрыть лопоухим секрет накопления миллиардов. До новой книги он может не дотянуть, лишь бы попал на больничную койку.
- Что там у тебя? - спросил Януарий. - Опять, небось, Тюль?
- Представь себе, он. Везет на аукцион четыре миллиона наличными.
- Откуда у него столько?
- Общаковские.
- Богато живут, ворюги.
- А если Тюль заполучит Поморский деревообрабатывающий, будет ещё богаче. Меня переплюнет.
- Кто везет? На чем?
- Хвалился, что поездом. Такая у меня информация. Но может и схитрить. А вот кто? Не назвал фамилию, но случайно проговорился, что это бывший главбух комбината, то ли Поморского, то ли Северного.
- И где же этот главбух?
- Сейчас он в "Крестах". Но уже "за примерное поведение..." скоро будет на свободе
- Это мы проверим. Есть ли у них такой постоялец?
Януарий Денисович поднял трубку. Через минуту с постели подняли начальника образцово-показательной тюрьмы, а тот поднял по тревоге начальника отдела переменного состава.
В пять минут выдали информацию.
- Да, - старший брат повторил сообщение начальника тюрьмы, - таковой имеется. Ефим Львович Башин. Днями освобождается. Попридержать?
- Нельзя. Тюль может найти другого, не менее ловкого.
- Так что от меня требуется?
- Последить бы за ним. А в Архангельске задержать под благовидным предлогом, чтоб деньги не попали по назначению. Обратись в Федеральную службу.
- Зачем? У нас для этого есть специальная служба. Она и наличность конфискует.
- Вот этого делать не следует, - предостерег младший брат.
Он опасался, что так может провалиться его агент. А это будет не просто прокол, а война между Лозинским и Тюлевым - перспективными российскими предпринимателями, уже имеющих в Думе своих депутатов.
- Его бы попридержать, а после аукциона выпустить с его же четырьмя миллионами.
- И что это тебе даст?
- Поморский деревообрабатывающий.
- Кого назначишь владельцем? Дарьяну?
- Ни в коем случае. Есть у меня на примете один человечек. Формально будет он.
- Он согласен подставить голову? У Тюлева киллеры - первый сорт.
- Добровольно умирать никто не соглашается. Но если этого человечка попросит обаятельная женщина...
- Кто она?
- Мой секретарь.
- Но они должны срочно расписаться, ведь она будет наследницей.
- Женим.
- Смотри, Аня, - назвал брата, как называл ещё в детстве в гарнизоне, где пропагандистом полка служил их отец майор Пузырев-Суркис. Мать Анания, няня Нюся Лозинская, работала в полку уборщицей. Она и нагуляла сынка от этого майора. - Смотри, Аня, не промахнись. Сколько им отстегиваешь?
- Пять "зеленых".
- Но Поморский, насколько мне известно, будет продан за четыре с половиной. Откуда у Тюлева ещё полмиллиона?
- Они уже там.
Младший брат не скрывал, что его люди "объект" изучили досконально. Но впереди было самое важное - выиграть торг. А здесь уже вся надежда на государственную власть.
А власть - это брат Януарий. Для этого он в августе 91-го и стоял на танке, чтоб потом всегда определять, кому давать дорогу в большой бизнес, а кого и пинком из бизнеса.
Деньги - это власть, а власть - это деньги. Старший брат, побывав на броне танка, с которой устами бывшего кандидата в члены Политбюро были преданы анафеме почти все члены этого самого Политбюро, сумел обеспечить карьеру не только себе, но и своему младшему брату.
Младший тоже был бы государственный служащий высокого ранга, но подвела его нездоровая наследственность: оказывается, от одного отца могут быть здоровые и нездоровые дети.
Пока же младший довольствовался положением крупного предпринимателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94