Снег на поляне был уже закатным, румяно-розовым, и козы застыли на нем черными силуэтами. Ниже поляны все погрузилось в сизую, морозную тень.
Андрей увидел коз, когда спускался по тропе со связкой дров за спиной. Борода и усы его успели отрасти, кожа на лице покраснела и огрубела, весь он пропах дымом, лесом, скотом. По здешним понятиям Андрей был пленный раб —» ясырь «, говоря по-местному. Но обращались с ним сносно, вероятно, потому, что поставил на ноги отца Кистима. Общался он в основном с Кистимом, который говорил по-русски. Вместе они немало поездили по окрестностям, охотились. Во время одной из таких поездок Кистим показал куда-то вдаль:
— Кзыл-Яр-Тура. Красный Яр.
— Где?
Что-то сжалось в груди Андрея. Непостижимо-странна связь времен: вот он, его город, почти четыреста лет назад, в начале начал.
Вдалеке, на самом краю горизонта, за снежными лбами сопок и черно-зеленой щетиной тайги виднелась группка крохотных бугорочков-пирамидок, таких же белых, как и все остальное. Они были почти неразличимы на огромном пространстве енисейской долины, над которой опустилось тяжелое, зимнее небо. От» пирамидок» тянулись вверх тонкие ниточки дыма.
— Мы поедем туда? — спросил Андрей. — С русскими говорить?
— Потом. Сначала в другое место, в степь. Потом туда.
«В степь, говоришь…»— неясная мысль мелькнула в голове Андрея.
Они ехали ровной рысью, по натоптанной таежной тропе, сначала гуськом, потом, когда в подступающих сумерках выехали на енисейский лед, — рядом.
— Слушай, Адерей, — искоса глянув на Андрея, начал Кистим с сомнением в голосе, — ты правда не урус? Как ты сказал, когда тебя взяли…
— Саво, — повторил Андрей название финского племени. При этом он замешкался на долю секунды, не сразу вспомнив, что же тогда брякнул. Это замешательство, похоже, не укрылось от Кистима.
— Что это за народ? На кого он похож?
— На меня, — пожал плечами Андрей.
— А что? — спросил он, помолчав.
— Ты похож на уруса. И говоришь, как урус. Скажи что-нибудь на своем языке.
— Бумбарбия. Киргуду.
— Что?
— What do you want to hear from me?
— Что ты сказал?
— Что ты хочешь услышать? — перевел он.
— Как ты сюда попал? — снова спросил Кистим. — Почему появился из лесу, один? Зачем ты здесь?
— Так просто не скажешь… — начал Андрей, и тут до него дошло: «Мы же на юг едем!» Мастер не назначил Андрею конкретного места и времени встречи. Но в ходе последнего разговора, перед самым переходом, он упомянул о том, что придет с юга. Значит, вполне логично было самому двигаться на юг, попытавшись как-то узнать о появлении Мастера.
— …не хотел я говорить, да никуда не денешься, — вздохнув, продолжил Андрей. — Там, на западе, — он неопределенно махнул в темноту, — мой народ тоже собирается воевать с урусами. Вез я ханьскому послу секретное послание от нашего вождя (в докладе он прочитал, что китайцы так зовут себя — хань. Кажется, Кистим понял). А в тайге местные разбойники на меня напали, лошадь, саблю, товар — все забрали. Насилу от них ушел, тут на вас и наткнулся.
— Это урусы! Все они разбойники!
— Разбо-о-ойники, точно! Я гляжу, вы на них тоже зубами скрипите, так тебе прямой расчет мне помочь.
— Чем помочь, Адерей?
— Ты ж в кыргызы едешь?
— Да, в Хоорай.
— Узнай там, не ждут ли они кого из ханьцев, с юга. Особенно, если едет старый мудрый человек. Невысокий такой, волос на голове мало, бородка реденькая. К нему я еду.
— А что ты ему скажешь? Давай, я передам.
— Да сам-то я слов не помню. Ханец руки мне к голове приставит и враз все разберет. Но, я так понимаю, о войне то послание — вместе с ханьским каганом Урусов воевать. В коалиции.
— Я не понимаю, как ты говоришь… Войной на Урусов? — недоверчиво протянул Кистим.
— На кого ж еще? Они нам тоже жить не дают. Что скажешь?
Андрей подумал, что другого способа выехать к Мастеру у него не будет. Видя, что Кистим еще колеблется, он решил зайти с другого конца.
— Тот человек не только посланник ханьский, но и лекарь знатный. Меня он учил, когда в нашу страну приезжал. Отцу твоему я помог, да надолго ли? А ханец тот редкой травы даст, вот тогда вылечу его накрепко.
— Тебе траву отдаст? — все еще сомневаясь, протянул Кистим. — Пусть мне даст.
— Траву я должен передать его ученику, когда назад поеду. Себе малую толику оставлю. А тебе он не даст.
— Почему так?
— Не дают они чужим, ханьцы-то. Так что?
— Хорошо, Адерей, я узнаю.
На том разговор тогда и окончился.
Но перед отъездом Кистим сам вернулся к тому разговору, пообещал узнать о китайце, и, если что, в следующий раз взять Андрея с собой. Это было хорошо. При одном условии: что Мастер выжил в той перестрелке на берегу. Иначе и ехать уже не к кому.
Андрей сгрузил дрова в сарай, отряхнул снег с валенок и вошел в дом. Пожилая женщина, замешивающая тесто, молча улыбнулась ему. В доме на кошме сидел Кистим.
— Здравствуй. Как отец? — спросил он.
— Лучше. Беречься надо, не застудить. Но надо лечить еще китайской травой, помнишь, я тебе говорил?
— Куда беречься, когда стынь такая… В тайгу ходить, белку стрелять, по весне урус придет, ясак брать будет. Куда тут беречься…
Он вздохнул и поднялся, разминая ноги.
— Скоро едем.
— На Красный Яр?
— Нет, в степь, в Хоорай.
— Хорошо. А в степи что?
— Дело есть. И тебе дело: повезем тебя к ханьцу…
«Стало быть, выбрались они», — с облегчением подумал Андрей. Перестрелка, как и вся прежняя жизнь, отступила куда-то на самый край сознания, но возможность встречи с Мастером была очень даже своевременной.
— …только не посол ты, а раб, — между тем продолжал Кистим, — отдам тебя как раба.
Рабом, так рабом, без разницы, правда, при одном условии — что тот пожилой ханец действительно его Мастер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114