– спросил он вполголоса, делая какие-то пометки.
– Насколько я помню, Тито пытался захватить полуостров как раз возле Триеста, – сказала Эсфирь. – Трумэну с Черчиллем пришлось его занять, чтобы эта территория осталась в границах Италии.
– Твоя мать что-нибудь рассказывала, кто именно руководил этим лагерем?
– Кажется, жаловалась на английскую еду, но… Может, англичане просто поставляли туда провиант? Еще она упоминала про итальянских охранников, которые тайком пронесли для нее обувь и более-менее приличное платье. Должно быть, то самое, что на снимке.
– Какие-нибудь имена помнишь?
Эсфирь закрыла глаза, но в ее памяти ничего не всплыло.
– Просто «итальянцы». Ей было очень трудно говорить о тех годах. И рассказывала она как раз про все эти маленькие знаки доброты и милосердия. Наверное, чтобы доказать мне и самой себе, что в людях всегда остается хоть что-то человеческое. Ведь после всего, что ей пришлось пережить, в этом легко усомниться.
– Возможно, нам удастся идентифицировать того итальянца, что стоит на фотографии… – Хенсон прищелкнул пальцами. – Слушай, а как насчет твоего детского снимка? Ты уверена, что это ты?
– Ну да. Надпись на обороте очень похожа на почерк моей матери.
– Но ты не уверена на все сто?
– Говорю же, почерк ее. И прежде чем ты начнешь цепляться за другие соломинки, скажу, что на снимке нет ничего, кроме маленького ребенка в чепчике и башмачках.
Хенсон вздохнул.
– Да, ты права. Я действительно цепляюсь за соломинки. Просто боюсь, что все наши шансы разобраться в этом деле вылетели в чикагское небо вместе с дымом.
– Еще остается Ван Гог, – возразила Эсфирь. – Ворованный или поддельный, все равно: им интересуется масса людей. Если бы удалось проследить за…
Хенсон показал пальцем в окно.
– Вот она, наша гостиница.
Он потянулся за бумажником и замер.
– Черт! Я забыл поменять деньги!
– Ох, мистер Хенсон, я начинаю в вас сомневаться, – вздохнула Эсфирь.
Глава 12
СБОР ЭКСПЕРТОВ
На следующий день, все еще неважно себя чувствуя после перелета, Эсфирь с Мартином взяли такси до Рийксмузеума Ван Гога. У охранника при входе в полуподвальную аудиторию почти не оказалось акцента:
– Извините, сэр, сюда допускают только прессу.
Хенсон показал свои документы и придвинулся вплотную, чтобы никто из посторонних не услышал его объяснений. Охранник подумал и сказал:
– Вам все же лучше пройти в соседнюю дверь.
Хенсон же на это просто поблагодарил, схватил Эсфирь за локоть и потащил ее в бурлящее море журналистов. Фотографы из самых разных международных агентств новостей пихались локтями, отвоевывая себе побольше места, в то время как телеоператоры изрыгали ругательства на поистине вавилонском смешении языков и наречий, когда чья-то спина закрывала им облюбованную точку съемки. Пара ослепительных юпитеров вспыхнула почти одновременно на дальней стороне зала, где японский журналист и телеведущий от Си-эн-эн готовились начать свои репортажи. Хенсон с Эсфирью добрались до барьера и там вступили в утомительные переговоры с охранниками, пока наконец с подиума не сошел Антуан Жолие, жестами показывая, что этих двоих можно пропустить.
Антуан протянул руку.
– Очень рад видеть вас вновь, мисс Горен.
– Я подожду сзади, – сказала она.
– Для вас во втором ряду зарезервированы места. Я настаиваю.
– Спасибо, – сказал Хенсон.
– Кажется, нас ждет изрядная перепалка, – сообщил Жолие, потирая руки.
– Вот как? – нахмурился Хенсон.
Жолие презрительно усмехнулся.
– Там, где есть два эксперта, найдется место для семи различных мнений. C'est toujours да!
– А у нас в Израиле говорят: «Два еврея – три политические партии», – сообщила Эсфирь.
– Поверьте мне, дорогая мисс Горен, эксперты куда хуже!
– Как насчет экспертов-евреев?
– Ха! – Жолие одобрительно прищелкнул пальцами и тут же обернулся к боковой двери, увидев входящего мужчину, импозантного, чуть ли не профессорского вида, седовласого и с галстуком-бабочкой. – Прошу прощения, это лорд Хазельтон.
Антуан поспешил ему навстречу.
– Еще не хватало, чтобы они принялись спорить насчет ее подлинности, – заметил Хенсон. – Вот тогда мы точно концов не найдем.
– Я все же перейду назад, – сказала Эсфирь.
Он наклонился поближе.
– Камеры смотрят не на тебя, да и в любом случае ты просто турагент. Не забыла еще?
Эсфирь взглянула на своего спутника, озадаченная неожиданно серьезной ноткой в его голосе. Похоже, она постоянно его недооценивает, принимая за чрезмерно оптимистичного американца с мальчишескими повадками.
Хенсон застенчиво улыбнулся.
– Или, скажем, ты моя подружка, – прошептал он. – Эй, не надо так смотреть! К тому же моя репутация только выиграет. Считай это жестом благотворительности с твоей стороны.
– Я тебе покажу благотворительность… – сердито ответила она.
– А потом, стоя сзади, ты будешь слишком заметна.
Они заняли свои места, и тут на подиум начали выходить эксперты, пожимая друг другу руки. Двое даже обнялись, словно долгое время не виделись. А еще кое-кто, по-видимому, старался избежать любого контакта со своими коллегами, с нарочитым видом изучая повестку дня сквозь узенькие очки. Среди присутствующих в аудитории Эсфирь заметила адвоката от Якова Минского, беседовавшего с элегантным мужчиной, который отличался хищным носом. Наверное, тоже адвокат, только европеец. Кроме того, она насчитала шесть агентов безопасности в штатском, расставленных между авансценой и публикой. И разумеется, картину дополняли полицейские в униформе, маячившие возле дверей и по углам подиума.
– Н-да, охрана у них как для главы государства, – сообщила она Хенсону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82