– Сколько времени?
– Там что, с тобой мисс Горен? – спросил Жолие.
– Э-э… да, – ответил Хенсон. – Мы договорились встретиться перед завтраком.
– Ах да… Заказ в номер?
– Ну… не то чтобы…
– Rien voir, rien dire, – пошутил Жолие. – «Ничего не видел, говорить не о чем». Да, так вот, к чему я звоню. Яков Минский со своими адвокатами собирается прибыть в музей к двум часам, чтобы проверить дела с картиной и обговорить их с нашей комиссией. Я так полагаю, вам обоим захочется присутствовать?
– Да, – ответил Хенсон. Прикрыв трубку ладонью, он в двух словах объяснил ситуацию девушке.
– Получается, Минский решил проделать всю дорогу сюда?
Хенсон пожал плечами.
– Они пытаются решить, какой следующий шаг предпринять, – сказала Эсфирь.
– Антуан? Дай нам полчаса, – попросил Хенсон.
– Ничего, не торопитесь, – снисходительно посоветовал тот. – К двум у нас, наверное, будет побольше информации.
– Ладно, жди нас там, – закончил разговор Хенсон. Эсфирь бросила взгляд в зеркало и всей пятерней причесала волосы.
– Ну и видик же у меня… Мы сколько проспали?
– Сейчас едва за полдень.
– Ага, ты не воспользовался минутой моей слабости?
– Боже! Что ты такое гово…
Она улыбнулась и прижала палец ему к губам.
– Тс-с. Я шучу, мистер Орел-бойскаут. Думаю, я бы запомнила, если что… И не надо вести себя так, будто это могло стать худшим моментом в твоей жизни.
– Да я же не об этом…
Она снова улыбнулась.
– Знаю.
– Я говорю, у нас просто профессиональная ситуация, во-первых, а потом я…
– Мартин, не нужно ничего объяснять. Честное слово. – Она доверительно наклонилась к его плечу. – Неужели ты не понимаешь, когда над тобой просто подшучивают?
Он смотрел на нее с разинутым ртом. Вид у Мартина тоже был не ахти. Небритые щеки потемнели. Над ухом комично торчал клок волос.
– Ладно, встретимся в холле через час. Мне надо в душ.
– Я не к тому, что ты мне неинтересна или там непривлекательна…
– Да уж я надеюсь! – сказала она и на миг остановилась у двери, чтобы подмигнуть. – Иначе я бы стала за тебя волноваться.
Он замигал, не зная, как реагировать. Девушка выскользнула из номера. «Я бы сам за себя начал волноваться», – наконец пробурчал он себе под нос. Другим легко говорить, что настало время позабыть прошлое, вновь зажить полной жизнью. Пока что ему хватало и работы. Главное – собрать команду и заняться делом.
Ему вспомнилось легкое дыхание Эсфири, пока она спала. Спрашивается, как в таких условиях сосредоточиться на текущем расследовании?
Такому пожилому человеку, как Яков Минский, нелегко вынести тяготы перелета через несколько часовых поясов. Впрочем, он предстал в лучшем виде: великолепный костюм и широченная улыбка, которой он встретил Эсфирь, когда она бок о бок с Хенсоном вошла в конференц-зал.
– Давно мы с вами не виделись, мадемуазель, – сказал он девушке.
– Я бы не сказала, – прохладно ответила та. – Всего лишь несколько дней.
– А мне показалось, что очень долго!
– Как поживаете, мистер Минский? – поприветствовал старика Хенсон.
Минский его совершенно проигнорировал, не сводя глаз с Эсфири.
– Ах, в моем возрасте часы не играют роли. Если время кажется долгим, значит, так оно и есть.
Эсфирь обратила внимание, что за спиной старика постоянно торчит его американский адвокат, словно опасаясь, как бы Минский не ляпнул чего-нибудь лишнего, что может повредить судебной тяжбе.
– А, мистер Вестон! Как ваши дела?
– Немножко размяк после перелета, но держусь. Держусь, мисс Горман.
– Горен.
– О…
Минский раздраженно скосил на Вестона глаз, выражая свое недовольство помехой.
– Итак, – сказал он, – вы думаете, они все-таки намерены отобрать мою картину?
– Никто ничего не собирается у вас отбирать, – ответила Эсфирь.
– Ха! Если захотят, то сделают по-своему. И неважно, настоящий это Ван Гог или нет. Да, коли захотят, то сделают.
– Яков, мы здесь как раз затем, чтобы этого не случилось, – вставил Вестон.
– Поживи с мое, а потом уже делай выводы!
– Господа, давайте все-таки усядемся, – вмешался Жолие. – Эксперты хотели бы приступить к работе.
Креспи с Яррерой между тем энергично спорили на итальянском, пробираясь к своим местам. Юст Берген выглядел плохо выбритым и обмяк в кресле, будто никогда больше не собирался его покидать. Жолие уселся во главе стола. Минский же занял место между двумя голландскими юристами по одну руку и Клаем Вестоном – по другую.
– Может быть, заказать кому-то чай? Кофе?
– Кофе, – проворчал Берген, раздраженно крутя шеей.
– Давайте-ка займемся делом, – сказал Минский. – Меня ждет послеполуденный отдых.
– Еще не все собрались, – заметил Вестон.
– Доктор Люц настаивает, что у него покамест слишком мало информации и что любые комментарии с его стороны были бы преждевременны. Он, кстати, нашел-таки письмо Винсента к своему брату Тео, где упоминается «сын Авраама», тот самый, что иногда его подкармливал. Письмо выглядит подлинным. Впрочем, там нет каких-либо конкретных упоминаний про дядюшку мистера Минского, так что доктор Люц все еще работает в архивах, разыскивая прочие возможные ссылки на этого отзывчивого филантропа.
– Это он про моего дядюшку Федора, – доверительно сообщил Минский. – Эх, золотое было сердце у человека…
– На данный момент доктор Люц не нашел указаний на то, что Ван Гог дарил хоть какую-то картину этому «сыну Авраама», каковой «сын» предположительно мог бы являться вашим досточтимым дядюшкой.
– Мы бы хотели взглянуть на письмо, – проскрипел один из голландских юристов.
– Разумеется, разумеется, в свое время все будет предоставлено. Сам же доктор Люц… – Жолие посмотрел на часы, – только что сел на парижский поезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82