– Дарелл пригнулся вперед. – Синье, остановите здесь. Подождите, я сейчас вернусь.

* * *

Не зная, сколько времени проведет в Токио в качестве главы местного филиала секции "К", Дарелл снял на месяц небольшой домишко. Он, конечно, не шел ни в какое сравнение с жилищем Йоко, но располагался в достаточно уютном местечке. Тупичок, в конце которого стоял домик, был настолько узок, что Синье, при всем желании, не смог бы протиснуть в него свою машину. Дарелл не представлял, сколько времени займет у него поездка в Тохоку, поэтому хотел прихватить с собой кое-какие личные вещи.
Было уже полчетвертого утра и соседние дома были погружены в сон. Дарелл отомкнул выкрашенную в красный цвет дверь, переступил порог и принюхался. Затем он шагнул вперед, включил свет и снова остановился. Хватит с него одного нападения за одну ночь, решил Дарелл. Он стоял, навострив уши, внимательно ловя каждый подозрительный звук. Справа от него была кухня – единственное современно обставленное помещение во всем доме. Через полуприкрытые створки впереди за окном виднелся маленький садик. Двери спальни были раздвинуты. Дарелл еще раз принюхался, потом вытащил пистолет и снял его с предохранителя.
Флажок еле слышно щелкнул.
– Бум-бум! – послышался густой бас. – Вы убиты, товарищ Каджун.
– Не совсем, – Дарелл не шелохнулся. – Выходите, полковник Сколь.
– Откуда вы узнали, товарищ американец...
– Я вам не товарищ, Цезарь.
– Я принял все меры предосторожности. Как вы догадались...
– Я унюхал запах вашей сигары. И водочный перегар. – В голосе Дарелла слышалась скрытая угроза.
– Я здесь не курил. И уж тем более – не пил.
– Вы дышали. Да и одежда пропиталась. Не двигайтесь, Цезарь!
Послышался раскатистый смех, а за ним сочное русское ругательство.
– Да, вы в своем деле дока. Молодец. Я всегда это говорил.
Дарелл сказал:
– А мне казалось, что в нашу последнюю встречу, в Марокко, я оставил вас добираться домой пешком из центра Сахары.
– Да, было такое дело, мой друг. Ничего... нашлись добрые люди, подбросили меня до ближайшего селения. Признаюсь, мне пришлось довольно тяжело без воды, и какое-то время я даже не считал вас своим лучшим другом. Ха-ха! Впрочем, зной Сахары не идет ни в какое сравнение с той баней, которую мне устроили в родимом КГБ.
– Вы ее заслужили, – сухо заметил Дарелл, зажигая свет в спальне.
Полковник московского КГБ Цезарь Иванович Сколь, как огромный медведь, распростерся на соломенном татами, лежавшем на полу спальни. Хихикающая круглолицая служанка Дарелла перед уходом взбила постель, затопила хибати и приготовила чай. Сколь расположился на постели Дарелла, как у себя дома, и даже отведал чаю. Держа в огромной лапище бутылку сакэ – японской водки, – он направлял ее на Дарелла, словно огнестрельное оружие. При этом довольно ухмылялся. Во рту полковника поблескивали два стальных зуба. Перебитый нос имел красноватый оттенок. Сколь считался одним из самых искусных агентов зловещего КГБ, располагавшегося в доме номер два на площади Дзержинского в Москве. Седеющие волосы были подстрижены так коротко, что массивная голова полковника походила на бильярдный шар.
– Рад вас видеть, Каджун, – жизнерадостно осклабился он, сверкнув стальными зубами.
С силой шлепнув бутылкой сакэ о пол, он спросил, глядя на пистолет, застывший в руке Дарелла:
– Надеюсь, мы по-прежнему друзья?
– Нет, – покачал головой Дарелл. – В последний раз, когда мы дружили с вами и с майором Чу-Ли из Черного дома, майор получил пулю в затылок, а я лишь чудом избежал такой же участи.
Сколь гоготнул.
– Это диктовалось необходимостью... потом, разве можно доверять китайцу?
– Цезарь, вы ведь вломились ко мне вовсе не для того, чтобы потрепаться. – Вид у Дарелла по-прежнему был угрожающий. – Мы оба профессионалы и отлично понимаем друг друга. Откровенно говоря, я надеялся, что мы никогда больше не встретимся.
– Мы с вами живем в опасном и темном мире, американец. Порой он кажется слишком тесным для нас двоих – не так ли? Но сейчас, мой друг, дела обстоят так, что мы должны снова поработать в одной упряжке.
– Мы никогда не работали в одной упряжке.
Сколь развел руками.
– Но на сей раз...
Дарелл убрал пистолет. На лице Сколя не отразилось ни облегчение, ни разочарование. Глаза у него были серые и холодные, как сталь. Его огромное тело было крепким, как железо и, несмотря на размеры, он мог двигаться с быстротой гремучей змеи, и был куда опаснее медведя, которого так напоминал. Откупорив зубами бутылку сакэ, Сколь выплюнул пробку и доверху наполнил две чайные чашки.
– За ваше здоровье, Каджун, – сказал он. – Надеюсь, к вам не прицепится никакая зараза.
– Вы так печетесь о моем здоровье, полковник?
– Я знаю, что вы мастер по рукопашному бою, стрельбе, метанию ножей, подрывным операциям. Вы говорите на двенадцати языках, с одинаковой легкостью подменяете дипломата или пирата и обладаете феноменальной памятью. Вы способны покорять горные пики, пересекать пустыни и выживать в джунглях, но... – Сколь приумолк, оскалив крупные зубы. Потом спросил: – Но есть ли у вас иммунитет к крохотным микробчикам?
На лице Дарелла не дрогнул ни один мускул.
– В такой же степени, как у всех остальных, – сказал он.
Повернувшись к русскому спиной, он подошел к стенному шкафу, открыл дверь и достал чемодан.
Сколь следил за ним, неподвижно сидя на соломенном мате. Осушив свою чашку, он взял чашку Дарелла и позвал:
– Идите и выпейте со мной. То, с чем нам предстоит столкнуться, даже вам не по зубам. В конце концов, мы всего лишь обычные люди.
– Я занят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56