– Бедный, бедный Педро.
– Убирайся, – буркнул он.
– Ты так страдал, милый. Это моя вина. Я пришла бы раньше, но дон Луис не позволил. Он меня обманул. И не сказал, что с тобой сделали в этом ужасном месте.
– Я все еще в тюрьме?
– Да. Но я настояла, чтобы тебя перевели в апартаменты коменданта. Капитан Альбразон раздражен, что ты занял его спальню. Но я была очень рассержена всем, что случилось. Поэтому ты здесь.
– Спасибо, – сказал он. – Но все это зря.
– Могу тебя понять, – вздохнула она. – Ты должен меня ненавидеть.
– Ничуть, – возразил он. – Но если выпадет шанс, я тебя убью.
Она улыбнулась и откинула со лба прядь волос.
– Ты нездоров.
– Я знаю, что говорю, – возразил он.
– Нет. Ты измучен и зол. Если я тебе скажу, что я не виновата, что не я решала, ты мне не поверишь. Да я и не жду, чтобы ты поверил. Меня томит печаль воспоминаний о лунной ночи на берегу океана, когда не было ни вчера, ни завтра. Ты помнишь?
– Помню, – буркнул он.
Она смотрела широко раскрытыми и с виду искренними глазами.
– Когда той ночью я сказала, что любила Гидеона, а потом полюбила тебя, я не лгала. Но эта маленькая искра правды затерялась в паутине обмана, которую дон Луис заставил меня сплести. Я все еще хочу тебя, хочу вернуть ту ночь.
– Никак у тебя появился новый план убийства?
– Прошу тебя, не надо. Дон сам приказал Джонсону.
– Но ты подсыпала в вино отраву.
– Как бы иначе я могла уйти, чтобы поговорить с доном Луисом? Той ночью я убедилась, что мы совершаем ошибку, и хотела изменить наши планы, спасти тебя и Гидеона. – В ее голосе звучала мольба. – Скажи мне, Педро, ты тогда любил? В ту ночь, ну хотя бы немного?
– Может быть, – признался он. – Но это было так давно...
– Всего несколько дней назад. Но теперь ты полон ненависти и готов меня убить.
Он лежал, спокойно глядя на нее, и переполнившее его душу изумление не отражалось на исхудалом суровом лице.
– Давай не будем о любви. Поговорим о том, как мне отсюда выбраться.
– Милый, я для того и здесь. Это было совсем нелегко, дон Луис отчаянно возражал. Говорил, во мне берет верх женщина, а это неверно. В его руках все мое состояние, но я не намерена позволить ему управлять моим сердцем. Я так ему и сказала, и он был очень зол. Но у меня своя дорога. Тебя освободят, мой Педро.
– Каким образом?
– Ты должен быть благоразумен. Мы так и не нашли письмо Гидеона, иначе тебя не засунули бы сюда. Я дону Луису сказала, что ты не хуже Гидеона и, может, даже крепче. Он подумал и согласился, что тебя следует освободить под честное слово потом передать нам письмо.
Первой реакцией Кула было подозрение. Он понял: случилось что-то важное, заставившее их пойти на эту уступку. Но возможности выяснить, в чем дело, у него не было. Он убеждал себя не верить ни единому слову Марии, но не мог погасить в себе надежду. Девушка с любопытством наблюдала за ним, кусая губы. В голосе появилась хрипотца.
– Дона Луиса нелегко было уговорить. Он выдвинет множество мелких условий, но это неважно. С другой стороны... – она запнулась.
Кул бросил:
– Договаривай!
– Мисс Джордан, – спокойно пояснила Мария.
– При чем тут она?
– Она укрылась в вашем посольстве. Мы можем захватить ее, если понадобится, даже рискуя осложнениями. Все можно объяснить бесчинствами толпы. Сейчас мы уверены, что письмо у нее. Дон Луис говорил с сеньором Тиссоном, рассчитывая на взаимные уступки; но сеньор Тиссон ничего не ответил. Итак, мы убеждены, что твоя подруга мисс Джордан владеет нужными нам данными. И если ты не будешь благоразумен, возьмемся за нее.
Вот кошка и выпустила стальные коготки, – подумал Кул.
– Не слишком ли ты напираешь на Элис? – спросил он.
– Разве я так ревнива? Вижу, ты ее еще любишь, хотя я так надеялась... – она с улыбкой прервала. – Ты прав. Не время говорить о любви. Позднее, когда ты поверишь в мои добрые намерения, вернемся к этому еще раз. Можем даже снова найти место во времени, когда не будет ни вчера, ни завтра. Я вижу, ты колеблешься.
– Я думаю о Гидеоне, – пояснил Кул. – Я просил разрешения с ним увидеться, но о нем никто не знает. Или дон Луис думает, что может вернуть его мне в гробу и считать, что сделка состоялась?
– Гидеон жив, – поспешно заявила Мария.
– Где он?
– В соседней комнате. Я знала, что ты захочешь его увидеть. Его перевели сюда.
Кул резко сел и опустил ноги с кровати, совсем забыл, что не одет. Он видел, как глаза Марии скользнули по его телу, плотоядно его лаская, но не обращал внимания.
– Дай мне его увидеть.
– Но, Педро, дверь не заперта.
На первом шаге он качнулся и выпрямился на втором. Девушка кинулась было за ним, потом остановилась. Лицо ее стало странным, почти испуганным. Он прошипел:
– Не трогай меня!
– Педро, пожалуйста, ты еще слаб.
– Я достаточно крепок, отойди!
Новые шаги становились все увереннее. Он добрался до двери и нажал на ручку, чувствуя, как та скользит в мокрых от пота пальцах, потом повернул защелку – и дверь открылась. Комната была похожа на ту, откуда он вышел; свет проникал через дверной проем, где он стоял. В полумраке рисовались громоздкие очертания кровати и двух кресел, и белый прямоугольник другой двери. Но в постели никого не было, в креслах тоже. Кул помедлил в дверях и почувствовал, как затихла Мария, стоявшая вплотную за его спиной.
– Гидеон? – позвал он и услышал частое испуганное дыхание Марии. – Гидеон? – позвал он снова.
Кровать и кресла были пусты. Но в углу комнаты, глубоко в тени, что-то шевелилось, и по размерам это мог быть мужчина. Движения, как у тряпичной куклы, скорченные конечности, квакающий голос, безумное лицо, которое повернулось к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54