Если "экскурсия" ничего не
даст, то он решит, как поступать дальше. А если наружка сообщит о
возвращении Кортесов, предупредить его следует так: Барни Келз наберет
номер их телефона и после первого гудка положит трубку.
Через пять минут вниз спустилась Плежер с зареванной физиономией, а
Дарелл через черный ход вышел из дома.
Он передвигался в темноте быстро, но осторожно, стараясь не попадать
на глаза случайным прохожим. Зайдя за дом Кортесов с тыла, поднял взгляд
на окно снятой для наблюдения комнаты напротив - оно, конечно, не
светилось.
Крутой цементный спуск вел к подземному гаражу. С обеих сторон спуска
- узкого, тютелька в тютельку для проезда машины - возвышался забор.
Дарелл осторожно потрогал дверь гаража. Не поддается. Заглянул в щелочку -
внутри тускло поблескивала машина. Большой дорогостоящий лимузин - как раз
под стать Кортесам. С гаражной дверью возиться не стоит.
Все окна на задней стороне дома были черны. Калитка в крошечный садик
заперта изнутри. Высота забора - семь футов. Дарелл бесшумно и пружинисто
подтянулся на верхней планке и мягко, по-кошачьи, спрыгнул на маленькую
лужайку, покрытую травой и кустарником. Как и положено при приземлении,
хрустнула поломанная ветка. Он замер, присев на корточки, и какое-то время
прислушивался, нет ли сигналов опасности, потом двинулся вперед.
Прямо из садика проник на небольшую террасу с цементным полом и
двустворчатой застекленной дверью, ведущей в дом. Вынул отмычку
хромированной стали и поковырял в замке. Через секунду приоткрыл одну
половинку, постоял и, проскользнув внутрь, тихонечко прикрыл ее за собой.
Опять постоял, прислушиваясь.
Все тихо.
Когда уверился, что никто не заметил проникновения, прошел через
комнату, открыл другую дверь и оказался в заднем холле. Потом быстро, как
тень, поднялся наверх по черному ходу. Перемещаться из комнаты в комнату
помогал свет фонарика в карандаше.
Более часа длился осмотр.
Сначала спальня Генерала с огромной кроватью красного дерева,
высокими шкафами, с ярким гербом, нарисованным на стенной панели. Напротив
геральдической эмблемы над скрещенными церемониальными мечами висела
фотография Генерала - мясистое лицо, жестко очерченные губы, далеко не
волевой подбородок. На тумбочке возле кровати лежал альбом в кожаном
переплете и с застежкой. Дарелл открыл замочек отмычкой и торопливо
просмотрел фотографии.
Он читал о наклонностях стареющего диктатора к несовершеннолетним
девочкам. По-видимому, Кортесу ничего не оставалось, как тешить свою
мужскую гордость постельными победами. Все фотографии запечатлели
сексуальные подвиги в обществе пленниц неофициального гарема. Похоже,
когда дело доходило до подобного рода изобретательности, Генерал ни перед
чем не останавливался.
С отвращением на лице Дарелл закрыл альбом и положил на место в
прежнем положении.
На туалетном столике стояли фотографии Карлотты, Хустино и самого
Генерала, окруженного группой офицеров. Так... празднование победы хунты,
которая под его предводительством впервые пришла к власти пятнадцать лет
назад. Насколько известно, многих офицеров из ближнего окружения
впоследствии пристрелили. А вот фотографии зятя, Джона Дункана, почему-то
не оказалось...
На комоде под стеклянным колпаком стояла великолепной работы модель
паровой яхты Кортеса, выполненная в мельчайших подробностях, - океанское
судно водоизмещением в двести тонн под названием "Эль Триунфо". Дарелл
порылся в памяти в вспомнил, что Кортес после победы
демократов-революционеров сбежал из страны на этой самой яхте и отправился
сначала в Доминиканскую республику, а потом в Майами, штат Флорида.
Интересно, где же сейчас бросила якорь "Фль Триунфо"?
Следующая комната Карлотты. Опять церемониальные портреты Генерала и
его помощников, но ни одного - Джонни Дункана. Ну совсем никаких признаков
того, что эта комната хотя бы отчасти принадлежит Дунку, за исключением
двух костюмов, сиротливо приютившихся в одном из массивных шкафов, битком
набитых парижскими туалетами законной жены.
Две минуты ушли на убогие чердачные покои профессора Переса. Ничего
стоящего. Бумаги в большом письменном столе исписаны непонятными
математическими экзерсисами. О характере хозяина разве что
свидетельствовали беспорядок, запущенность, полное безразличие к роскоши.
Войдя в комнату с длинным столом и множеством карт, Дарелл оказался
как бы на заседаниии военного совета. Карты ценности не представляли. А
вот когда выдвинул незапертый ящик большого столя, наконец-то улыбнулась
удача. В аккуратно перевязанном красной шелковой лентой бюваре хранились
официальные документы. Среди них - договор об аренде этого самого дома. И
еще один договор об аренде причала под номером двадцать два на
Уотер-стрит, то есть на противоположном берегу реки выше узкой части
пролива в Джерси-Сити.
Ну все, больше здесь делать нечего, пора уходить.
Снизу, вероятно, со второго этажа, послышался одинокий, тревожный
звонок телефона.
И в ту же минуту, несмотря на толстые, гасящие звуки стены, донесся
хлопок пистолетного выстрела с улицы.
На мгновение все собравшиеся в кухне застыли, как в живой картине.
Барни Келз медленно положил трубку. Фрич, покачнувшись, вскочил на ноги.
- Господи, это еще что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50