- Вы согласны на его условия?
- Выбора нет...
- По поводу бомбы. Я всегда считал, что существуют предохрительные
меры против приведения в действие атомных бомб. Неужели Перес просто так
может взорвать бомбу?
- По этому поводу все вопросы к Келзу, - сказал Виттингтон. - Это он
знает, как они взрываются.
Дарелл с некоторым удивлением повернулся к этому не слишком
примечательному человеку.
- В том, как действует тактические, да и более крупные бомбы большого
секрета нет. Даже если бомба размером с грейпфрут, она превратит Гринвич
Виллидж в радиоактивную дыру на земле.
- Мне нужны детали, - упрямо сказал Дарелл.
Келз сосредоточился.
- Существуют два типа атомных взрывов. Предположим, у нас имеется
критическая масса плутония или урана-235. Если масса не достигнет
критического уровня, ничто не может спровоцировать атомный взрыв. При
равномерном давлении на массу ее объем уменьшается наполовину, а удельный
вес соответственно увеличивается до критического и происходит взрыв.
Бомбы приводятся в действие обыкновенными тротиловыми взрывателями,
вклиненными в массу урана. Контейнер с критической массой тоже заключен в
тротиловую оболочку с электродетонатором. При замыкании электроцепи
возникает элементарный тротиловый взрыв, в результате которого
субкритическая масса в миллионные доли секунды сжимается до критической и
происходит атомный взрыв. Мы, естественно, добавляем уплотнители, чтобы не
получился самопроизвольный взрыв, но в данном случае это роли не играет.
Главное, что бомба транспортируется без электровзрывателя, что делает ее
совершенно безопасной.
- Значит, Перес подключил к ней детонаторы, так? - спросил Дарелл.
Барни Келз подтвердил:
- Пересу остается только нажать на кнопку. Перес не шутил. Мы в
полном дерьме. К нему сейчас не подступиться. Самое умное, что мы может в
настоящий момент сделать, это сматываться отсюда чем быстрее, тем лучше.
Атмосфера поражения в особняке Моррисонов была почти физически
осязаема - хоть трогай на ощупь и пробуй на зуб. Дарелл пошел наверх и
стал всматриваться в дом Кортесов, где притаилась страшная опасность. В
затихшем ночном городе, с сотнях огромных и в тысячах маленьких домов люди
мечтали, любили, спали, и в то же самое время подсознательно улавливали
жужжание или тиканье своих будильников. Неосторожное движение, неверный
шаг - и им не суждено увидеть новый день.
Дарелл не пытался переложить на кого-то вину за собственное
поражение. Никто не виноват, просто так сложилось - все работало против
них, даже природа, которая вчера наслала снежную бурю, а сегодня - туман и
помешала прибытию экспертов из Комиссии по атомной энергии. Виттингтон не
решился арестовать Кортесов, чтобы выручить остальные бомбы. Достоин он
оправдания или нет? Сотрудник Барни Келза не проявил достаточной
бдительности и не задержал в переулке старуху с тележкой. Виноват он или
нет? А сам Дарелл упустил Джонни Дункана и его убили. Наверное, с самого
начала следовало действовать по-другому: найти Джонни Дункана и сразу же
вернуть бомбы. Какова доля его, Дарелла, вины? Интересно, случись все это
нынче, смог бы он предугадать ситуацию, которая теперь - в ретроспективе -
кажется обреченной на неудачу с первой минуты?
Он вглядывался в освещенно окно чердака, где затаился Перес. Сквозь
тонкую пелену измороси желтели наклонные рамы застекленой крыши. На улице
- пусто. В кухне Барни Келз говорит по телефону с Сентер-стрит, пытаясь
перераспределить автобусные маршруты целого района. Бесполезная работа.
Невозможно в три часа ночи поднять с постели десять тысяч человек. Даже
сигналы воздушной тревоги не в состоянии полностью очистить от людей весь
район Манхэттена. Одна только паника приведет к невероятным последствиям.
А там, под светящимся тускло-желтым светом стеклом, около маленького
поблескивающего металлом яичка сидит фанатически преданный безумец, держа
палец на кнопке.
Внизу, в кухонном штабе, зазвенел телефон, потом другой. Не было
произнесено ни слова об истинном положении вещей, дабы, как и полагал
Дарелл, не вызвать паники. Наоборот, если Перес выглянет наружу, улица не
вызовет никаких подозрений. Ничто не должно взволновать человека, чтобы
тот, пребывая на грани срыва, не совершил непоправимого.
Дарелл вспомнил, как однажды был свидетелем испытания ядерного
оружия. Не приведи Господи увидеть подобное еще раз.
В темную комнату вошел О'Брайн. За ним Плежер. Девушка выглядела
подавленной, хотя вряд ли понимала, что происходит на самом деле.
- Так что же? Просто сидим и ждем, амиго? - тихо спросил Пабло.
- Больше ничего сделать нельзя.
- Если бы я знал раньше, что именно они украли...
- Это ничего бы не дало. Нам, видимо, не шла в руки хорошая карта.
- А у меня создалось впечатление, что вы когда-то были неплохим
игроком, сеньор, - заметил Пабло.
- Я и сейчас не плох. Но все козыри у него, - Дарелл кивнул на дом
через улицу. - Насколько хорошо ты знаешь Хуана Переса, Пабло?
- Достаточно хорошо.
- Он выполнит свою угрозу?
- Не сомневаюсь.
- Зная, что тоже умрет?
- Для человека, подобного Пересу, смерть во имя преданности - высшее
блаженство, к которому он стремится. Что бы вы ни сделали, он все равно
умрет.
В полумраке лицо Пабло выражало глубокую озабоченность.
- Ты с чем-то пришел? - спросил Дарелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50