Самая одинокая ночь в её жизни.Рано утром снова позвонили из полиции. Свена Бейка не оказалось среди пассажиров, улетавших из Стокгольма куда б то ни было. Уверена ли фрекен Эшертон в своей информации?Грейс устало посоветовала спросить у медсестры и поинтересовалась, нет ли новостей о Польсоне?— Простите, фрекен, нет. Иногда мужчины возвращаются только к завтраку.Грейс швырнула трубку, дрожа от ярости и от бесчувственности толстокожих тупоголовых полицейских.Она выпила чаю. Уже восемь, но за окном ещё темно. Что целый день ей делать? И как быть, если Польсон не вернется?— Грейс! Грейс!Голос за дверью вывел её из задумчивости. Она даже не поняла, что забыла запереться. И уж никак не ожидала в этот час увидеть Уинфред Райт.— Я случала, но вы не слышали. Простите за вторжение, но мне вам нужно кое-что рассказать. Вы не угостите меняя кофе? Выскочила из дому не евши. Думаю, мне нужно быть осторожнее. Бог знает, о чем сейчас говорят!Уинфред раскраснелась, сбросила пальто и шапку, вид у неё был растерзанный, волосы растрепались. Грейс почему-то сразу расхотелось её слушать.Она пошла на кухню, налила кофе и бросила через плечо:— Речь пойдет про Виллу или Польсона?— А что с ним случилось?— Вчера вечером он не вернулся домой. Я немного беспокоюсь.Уинфред хмыкнула и подошла к кухонной двери. Ее крупное пухлое лицо стало озабоченным.— А он вам говорит, куда идет?— Последнее время да, — тут голос Грейс дрогнул. — Ну что это за чертова страна, где исчезают люди!— У вас разыгрались нервы. Вначале Вилла, теперь… Но не волнуйтесь, он вернется. Как вкусно пахнет кофе! Нет, я про Виллу. Вы знаете, она носила старинный перстень, очень крупный?— Да, полиция мне показывала.— Кольцо с темно-синим камнем, в старинном стиле. Как будто из фамильных драгоценностей.— Это так важно?— У Виллы не было обручального кольца, но она говорила, что на помолвке ей подарили этот перстень. Не думаю, что Густав что-то ей дарил. Но она делала вид.Грейс уставилась на нее.— Тогда кто же его подарил? Вы знаете?— Я думаю, это был Питер Синклер.— Питер?— Вот потому Кэт в таком состоянии.— Питер? Неужели вы думаете, что между ними что-то было?— Вообще-то не похоже, ведь он не стал бы рисковать карьерой, связавшись с собственной секретаршей. И вообще она доводила его до бешенства, и он собирался попросить перевести её в другой отдел, или вообще уехать.— Но она же вечно торчала у Синклеров!— Да, Кэт её любила. Она была веселая, умела общаться с детьми. Когда Вилла приехала в Стокгольм, она явно заинтересовалась Питером, просто никто не обратил внимания, раз она флиртовала напропалую со всеми подряд.— Тогда зачем ему дарить ей перстень, да ещё такой дорогой?— На последней вечеринке я увидела, как она плачет. Тогда она много выпила и пыталась привести лицо в порядок. Перстень она оставила на раковине. Я и сказала:— Густаву вряд ли понравится, если ты его потеряешь.Она забрала перстень и заявила, что ей он ни к чему и она носит только чтобы не обиделся Питер.— Она была пьяна, могла оговориться.— Нет, не оговорилась. Она тут же поняла, что сказала, и стала умолять никому ничего не рассказывать. Якобы Густав ещё не подарил ей кольцо, но собирался это сделать, когда они поженятся, а ей не хотелось, чтобы люди думали, что он такой скупой, и она изображала, что кольцо его. А в самом деле она увидела его в ювелирном магазине, оно ей так понравилось, что она захотела купить, и Питер ей помог ей — вроде как подарок за помощь с детьми. Только просил не говорить Кэт.— Очень уж странная история. Мне что-то не верится.— Мне тоже, и я до сих пор не знаю, что тут правда, что нет. Вилла тогда очень много выпила, а она и без того могла придумать что угодно.— Но если ей так нравилось этот перстень, почему она сказала, что он ей ни к чему?— Да Бог её знает. Может, она хотела бриллиантовый.Грейс кивнула. Стоило Вилле что-то получить, и она начинала хотеть ещё большего.— Кэт знает?— Не уверена, но подозревать может. Бедняжка Кэт вообще не слишком уверена в себе. Я как-то заметила, как она смотрит на Эббу ван Стерн, как будто не доверяет ей.Да, видела бы Кэт тот поцелуй, о котором рассказала Джорджия! А Питер оказался бабником. Ему бы следовало быть поосторожней, чтобы не погубить карьеру.Странная история… Что она могла значить?Может, Питер объяснит?— Это что-нибудь проясняет? — спросила Уинфрид.— Нет, все по-прежнему в тумане, — безнадежно махнула рукой Грейс.— А вы расскажете полиции?— Не уверена, насколько это важно. Не хотелось бы создавать проблемы Кэт и детям. Они такие нервные. Во всяком случае нужно подумать. Спасибо, Уинфред, что пришли.Когда Уинифред ушла, Грейс заставила себя позвонить Питеру, чтоб выяснить про кольцо. Солнце уже взошло, канарейка подавала голос, собираясь запеть во все горло. Польсон сказал бы, что день похож на другие. И конец света ещё не наступил. Но вот это как раз предстояло выяснить.В голосе Питера ей послышались удивление и настороженность. Или показалось?— Перстень с лазуритом? А в чем дело? Нет, не по телефону, я приеду. Только сначала назначь время. Мне нужно закончить дела. Хорошо?Он бросил трубку. Грейс был довольна, что дело сдвинулось. Теперь — влюбленная медсестра. С ней она начала осторожно. но никак не могла объяснить, кто она, и только после упоминания о Вилле на другом конце провода раздался сдавленный возглас:— А что вы от мен хотите?— Я хотела видеть доктора Бейка, но слышала, что он уехал в Копенгаген.— Да.— Он улетел?— Не знаю. Но его машины нет. Может, он на машине поехал…— Обещал скоро вернуться?— Нет, разве что через неделю. Хотя…— Хотя что?Голос на том конце провода задрожал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36