– Ты очень высокомерный! – кричала Флоренс.
– Может, мне быть торговцем? – возразил Эдвин с появившейся у него надменной интонацией. – Если хочешь знать, меня дразнят потому, что моя мать ходит на работу.
– Хорошо, и что из этого? Я тоже собираюсь ходить на работу, – сказала Флоренс не слишком уверенно. На самом деле она хотела выйти замуж и иметь как можно больше детей.
– Возможно, ты и будешь, – сказал Эдвин недружелюбно, – кто тебя возьмет замуж?
Флоренс готова была броситься на него и вцепиться в волосы. Она была уже большая, чтобы справиться с ним. Но сам-то Эдвин вообще был отвратительный, кто пойдет за него замуж?
Тем не менее папа решил, что с таким характером Эдвин пойдет в Винчестер, затем в Оксфорд, а затем в Министерство иностранных дел. Кажется, Эдвин перестал быть несчастным и отказался от славы и опасностей солдатской жизни. Исчезла и его угрюмость, как только он надел очки. Теперь Эдвин перестал быть маленьким «хорошеньким мальчиком», как называла его мама, и напрочь отвергал такое обращение с ним, как с младенцем, словно он был гораздо старше своих лет.
Флоренс могла сказать ему, что мама всегда больше любила папу, больше, чем кого-либо, и они, дети, были для нее крайне утомительны, когда они хотели побыть с ней. Она предпочитала провести время с папой. Да еще она не разрешила держать мисс Медуэй, которую они любили: маму она смущала и причиняла ей боль. Но это все было очень давно.
Флоренс была счастлива, что у нее есть младшая сестра, на которую она может излить свою любовь. Дези – худенькая, проворная, капризная и очаровательная, все это пробуждало материнские чувства у Флоренс. Поскольку мама постоянно отсутствовала и уделяла слишком мало времени Дези, как, впрочем, до того Эдвину и Флоренс, то девочка решила взять в свои руки ее воспитание. Она учила, бранила и обожала Дези. Она даже не обижалась на папу, который отдавал явное предпочтение маленькому ребенку, потому что кто мог удержаться от восторга, видя это маленькое существо. Мисс Дези привлекала симпатии каждого, кто с ней общался. Ее баловали все, кроме матери и, как ни странно, мисс Браун, которая всегда готова была восхищаться любым из детей миссис Беатрис. Но у мисс Браун с возрастом росла раздражительность, особенно по отношению к веселым детям. Она сказала, что боится, как бы мисс Дези не стала совершенно бессовестной и не пошла по кривой дорожке, тогда кто-нибудь дорого заплатит за ее характер.
Это правда, все двери раскрывались перед мисс Дези Овертон. Даже отец, у которого не было дел важнее, чем его здоровье и его работа, всегда приезжал домой на день ее рождения. Он был не совсем справедлив и, хотя знал о днях рождения Флоренс и Эдвина, спокойно мог забыть о них.
Но мисс Дези. этот маленький иностранный младенец, как называли ее слуги (она и правда порой казалась иностранкой, когда оживленно щебетала и была неугомонной), притягивал папу домой, как магнит.
У Беатрис росло раздражение против этого прелестного ребенка.
– Это твоя собственная ошибка, Беа, – постоянно повторяла ей мать, ворча. – Ты тратишь все свое время на бизнес. Это ненормально для женщины. Посмотри на меня, я едва выходила из дома, когда твой отец был жив.
И продолжался глупый, невыносимо скучный разговор о том, как папа вел свои счетные книги вечер за вечером.
– У меня сейчас в подчинении очень много народа, мама, – отвечала Беатрис. – У меня сто пятьдесят служащих, таких же дорогих мне, как и моя семья. Мы посылаем Эдвина учиться в Винчестер и Оксфорд, вы знаете об этом? А Флоренс должна еще подождать. Она очень хочет этого. С ней есть уже договоренность.
– Тоже хорошее дело.
– К сожалению, она некрасива. Возможно, годам к семнадцати она похорошеет. Вы слышали, принцесса Луиза на днях произвела сильное впечатление в королевской гостиной? Она совершенство, самая элегантная из принцесс. Я думаю, что королева Виктория слабеет, и это вызывает опасения. Будет прекрасно, если она проживет еще долго, чтобы Флоренс успели представить королеве. Случится ли так?
– Трудно сказать, если она лишена возможности даже взглянуть на свою дочь, удар может оборвать ее жизнь, Беа. Я рада, ты правильно думаешь о Флоренс. Я всегда огорчалась, что ты отсутствовала в нашем доме после замужества. Но у отца тогда ты бывала в магазине, и он виделся с тобой. Ты обдумала, как одевать детей? Ты начинаешь быть похожей на подушечку для булавок.
– У меня талия все еще двадцать четыре дюйма.
– Ну, хорошо, дорогая, не забывай о себе. Уильям-то пальцем не пошевелит, чтобы о тебе позаботиться.
Если бы он только обратил внимание на ее грудь и бедра, на ее тонкую талию и гладкую кожу! Некоторые мужчины это замечают. Конечно, теперь растет число ее поклонников, когда она стала заметной личностью. На нее больше не смотрели как на незваного гостя в мире мужчин, но относились к ней как к воодушевленной маленькой особе, забавной и эксцентричной. Этот скучный парень Овертон получил гораздо больше, чем он заслуживает, таково было мнение старого генерала.
Но самый большой комплимент изо всех, какие она получала, дошел до нее окольным путем на днях. В качестве главы «Боннингтона» она была удостоена королевской грамоты, ее признали поставщиком королевского двора. Это был ее звездный час. Ей сказали, что при дворе обсуждали ее многочисленные выставки на витринах. Признание ее лояльности к трону получено совершенно независимо от того, что она поставляла товары королевской семье. Она упивалась успехом, когда над входом в магазин прикрепляли почетный диплом. Как ей хотелось, чтобы папа видел это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116