Он шел по коридору не спеша, почти лениво, однако уверенным шагом и с легкостью человека, хорошо владеющего своим телом. Выражение безучастности на его лице скрывало от посторонних борьбу, которую его сознание вело само с собой: в одной его половине кружился вихрь от полученного только что шока, другая половина пыталась навести порядок в мыслях. Встреча в аэропорту и бессмысленные указания возвращаться в «юнкерс» и лететь назад в Берлин вообще не трогали его. Человек из гестапо, однозначно, принадлежал к нижестоящим инстанциям, а бюрократическая неразбериха стала в последние месяцы нормой. Однако предъявленные ему фон дер Шуленбергом обвинения в предательстве в корне меняли дело. Сам Раш не придавал особого значения своим наградам, однако другие – придавали, в том числе фюрер, а фон дер Шуленберг, должно быть, имел очень серьезные основания для насмешек и угроз.
Подойдя к лифту, Раш замер как вкопанный, вдруг со всей ясностью осознав истинный смысл произошедшего: ему некуда было деться – не только в гостинице, Стокгольме, Швеции или Германии. Ему некуда было деться во всем мире.
Ирландец! Какой у него номер? Он же дал его... ну да – два, ноль, девять! Раш уже положил палец на кнопку вызова лифта, когда его осенила идея. Поднимаясь наверх по лестнице, он думал над словами фон дер Шуленберга о «журналисте-коммунисте» в аэропорту. Раш остановился на площадке между пролетами лестницы. Конуэй не похож на большевика. Однако местное гестапо, что бы оно из себя ни представляло и как бы там ни оценивало поступки Раша, было, как обычно, хорошо информированно. Итак, коммунист или нет, но больше ему некуда было деться.
Глава 4
Услышав стук, Конуэй почему-то сразу догадался, кто это. Открыв дверь, он не выказал ни малейшего удивления. Ему показалось, что верзила немец дышит учащенно, да и вид у него был какой-то не такой, как прежде. Прежде чем Конуэй успел открыть рот, Раш оттолкнул его и быстро вошел в комнату.
– Закройте дверь.
Конуэй заколебался.
– Быстрее!
– Ладно. – Конуэй с опаской поглядывал на Раша. – У вас такой вид, как будто с вами приключилось нечто нехорошее, – помолчав, сказал он.
Раш буркнул что-то неразборчивое. Он подошел к окну и посмотрел в сторону королевского дворца.
– У меня тут есть бутылочка, – показал Конуэй. – Если хотите, можете выпить.
Раш быстро подошел к столику, открыл бутылку и налил в стакан. Конуэй, весьма ревниво относившийся к тому, сколько спиртного наливают в стакан (особенно если за бутылку заплатил он сам), увидел, что немец налил чуть ли не до краев, а затем проглотил содержимое одним глотком.
– Выпейте еще, если хотите.
– Нет, хватит. – Раш вытер губы рукой. – Спасибо.
– Что-нибудь еще я могу для вас сделать?
Раш обернулся и посмотрел на Конуэя:
– Можете одолжить мне немного денег?
Конуэй усмехнулся:
– Вот так и теряют друзей. Ответ на ваш вопрос отрицательный.
Увидев ухмылку, с которой Конуэй, очевидно, давал от ворот поворот всяким пьянчужкам из бара, Раш вспылил, но тут же взял себя в руки, криво улыбнулся и пожал плечами:
– Может быть, хоть поможете сориентироваться в городе?
– Разумеется. Куда вам нужно?
– Мне нужно...
Раш не договорил. Он не знал, где находится дом графа Бернадотта, а назвать имя именитого шведа первому встречному не следовало.
– Что, проблемы? – спросил Конуэй.
Когда Раш так стремительно ворвался к нему в номер, Конуэй не на шутку испугался – вид у немца был довольно дикий. Теперь же ирландец почувствовал себя увереннее.
– Никаких проблем.
– Значит, я ошибся. У вас такой вид, будто вас кипятком ошпарили.
– В каком смысле?
– По-моему, вы вляпались в какую-то историю.
Раш в упор посмотрел на ирландца, пытаясь угадать, что именно известно этому человеку.
– Со мной все в порядке.
– Вот и отлично. Если хотите еще выпить – угощайтесь.
– Спасибо. Я выпил достаточно.
– Еще бы, – буркнул Конуэй.
По глазам Раша было видно, что он весь клокочет.
– Дайте-ка попробую угадать, что с вами случилось, – сказал Конуэй. – Очевидно, тот маленький инцидент в аэропорту. Вы приехали в отель, и инцидент получил дальнейшее развитие.
– Нет.
– Что же вы тогда здесь делаете, у меня в номере? Вломились, как слон, весь на взводе, выпили махом полбутылки, требуете денег взаймы, а потом говорите, что с вами все в порядке. Знаете, я не вчера на свет родился.
Раш кинул на него свирепый взгляд, потом отвернулся.
– Я не понимаю, зачем нужна вся эта мелодрама, – продолжил ирландец. – У вас ведь есть собственный номер. Вот и сидели бы там. Зачем вы явились ко мне? Хотите куда-то отправиться, но не говорите куда.
Мозг Раша лихорадочно работал. Мысли теснились, мешая друг другу. Ни до чего путного додуматься не удавалось. Он чувствовал себя брошенным, преданным, беспомощным. Случайно его взгляд упал на телефон.
– Я могу отсюда позвонить в Берлин?
– Конечно, – кивнул Конуэй. – После семи вечера льготный тариф.
– Мне нужно позвонить сейчас.
– Это стоит дороже.
Раш снял трубку, но Конуэй взбунтовался:
– Счет пришлют мне!
– Я заплачу вам.
– Попросите в долг еще у кого-нибудь? – грубо сказал Конуэй.
Инстинктивное чувство, охватившее его в аэропорту, усилилось: кажется, из этого здоровенного фрица можно было вытрясти настоящую сенсацию. Нужно только подобрать к нему ключик. Чутье подсказывало Конуэю, что в данном случае таким ключиком мог стать напор. Конечно, рискованно, но способ проверенный. Надо только нажать посильнее, и будет результат.
Раш раздраженно опустил трубку, порылся в кармане и вытащил маленький сверток. Развернул платок, и в его руке засияла бриллиантовая брошь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93