– Если Линдберг узнает, что я дал вам эти сведения, то я сразу стану персоной нон грата. Поэтому держите эту информацию при себе. * * * Кондон проживал в районе Бронкса под названием Бедфорд Парк, что к западу от Вебстер Авеню, в скромном, обшитом вагонкой белом двухэтажном доме на тихой, окаймленной деревьями Декатур Авеню. К дому примыкали кустарниковые насаждения, и тщательно ухоженный газон перед ними был припорошен снегом.Было почти шесть часов, когда я поднялся на крыльцо дома Кондона и постучался в дверь со вставкой из цветного стекла. Темнота уже опустилась на Бронкс – самое прекрасное в мире место! – и ночной воздух был морозным. Я уже собирался постучаться еще раз, когда дверь открыла приятная темноглазая и темноволосая женщина лет двадцати пяти; внимательно вглядываясь в меня, она поинтересовалась, кто я такой.– Детектив Геллер, – сказал я, намеренно умолчав, к какому полицейскому управлению я прикреплен. – Меня ждут.Она устало кивнула и открыла дверь шире.Стараясь сделать это как можно незаметнее, я разглядывал аккуратные линии ее тела под коричневым платьем с белым воротником.– А вы кто будете?Она насмешливо улыбнулась:– Во-первых, я замужем. Во-вторых, я дочь доктора Кондона и зовут меня Майра. И в-третьих, все это дело вызывает у меня отвращение.– Ну, что касается последнего, то мы с вами сходимся во мнении, – сказал я, подавая ей шляпу и пальто, которые, как мне показалось, она не особенно была расположена брать. Мы оказались в передней, откуда лестница вела наверх. Она равнодушно провела меня через хорошо, но не роскошно обставленную, старомодного вида общую комнату, устланную коврами. Потом она позвала меня в соседнюю гостиную, где рояль, словно чья-то бабушка, был покрыт пестрой шалью; на застеленной парчой кушетке сидели профессор и приятного вида пухлая женщина лет шестидесяти семи в цветастом ситцевом платье и с озабоченным выражением лица.Кондон погладил ее по руке и сказал:– Ну, полно, полно... Майра... тебе нечего беспокоиться.– Я думал, это вы Майра, – прошептал я своей хозяйке поневоле.– Это моя мать, – вежливо сказала она. – Меня назвали в ее честь.– О, – сказал я, так как больше сказать было нечего.Она села на кушетку возле своих родителей и положила ногу на ногу, поправив платье так, чтобы я не заметил, какие они у нее красивые.– Добрый вечер, детектив, – произнес Кондон загробным голосом.– Добрый вечер, профессор, – сказал я. – Добрый вечер, мэм. Рад с вами познакомиться.Кондон, что было для него несвойственно, опустил формальности.– Миссис Кондон незадолго до вашего прихода ответила на их звонок.Я пододвинул себе стул; судя по виду, на нем могла сидеть и есть торт еще Мария Антуанетта.– Пожалуйста, расскажите мне об этом, – обратился я к миссис Кондон.– Кто-то позвонил и позвал моего мужа, – проговорила она теплым контральто, окрашенным беспокойным вибрато. – Это было примерно в полдень.– Мужчина или женщина? – спросил я.– Мужчина. Я сказала ему, что мой муж читает лекцию и придет домой между шестью и семью часами. Он сказал, что позвонит еще раз около семи. – Она взглянула на профессора, у которого на лице было выражение больной коровы. – Он сказал, чтобы ты находился дома и ждал звонка, дорогой.Кондон сделал умное лицо и спросил:– А как его звали?– Но дорогой, он не назвал своего имени. Вот черт.– Ваше объявление «Деньги приготовлены» опубликовано в утреннем выпуске, – сказал я. – Довольно быстро сработали.Кондон прищурился, напряженно о чем-то размышляя.– Значит, вы думаете, – наконец сказал он, – что этот звонок был ответом похитителей на мое объявление?Я вздохнул.– Что вы, профессор. Это только предположение.Ирония в моем голосе осталась незамеченной доктором и миссис Кондон, зато Майра-младшая улыбнулась мне невеселой улыбкой.– Папа, – сказала дочь, наклонившись вперед, – мне не меньше других хочется видеть, как этот ребенок вернется к своим родителям. Но не думаешь ли ты, что тебе нужна отказаться от участия в этом и предоставить возможность кому-нибудь другому занять твое место посредника?Он приподнял подбородок. Дать бы ему по этому подбородку, подумал я.– Я поклялся, что доведу это дело до самого конца.– Но рапа, ты уже немолод. Для тебя опасно...– Давай не будем об этом думать, – сказал он. – Когда наступит такое время, что уважаемый человек не сможет выходить из своего собственного дома только потому, что пытается помочь одному из величайших героев всех времен, тогда... тогда я не захочу жить ни дня больше.Он что, пытается меня развеселить?– С вами все в порядке, миссис Кондон? – спросил я.– Да. Спасибо. Я не расслышала вашего имени, молодой человек.– Меня зовут Натан Геллер. Я полицейский из Чикаго. Я благодарен вам за гостеприимство.– Честно говоря, – сказала она, прижав руку к изрядной груди, – я была несколько шокирована. К счастью, Майра осталась у нас и приготовила замечательный ужин. Его хватит на всех.Я повернулся к Майре:– Вы здесь не живете?– Нет, – сказала она с натянутой улыбкой на лице, с той улыбкой, которая отрицает саму себя.– Это похоже на маленькую Майру, – сказал Кондон. – Хотя она категорически против того, чтобы я принимал участие в этом деле, она тем не менее приехала ко мне сюда в Бронкс, чтобы взять на себя часть моих повседневных дел.– Например, каких? – спросил я ее.– Сегодня отец получил несколько сот писем, – сказала она, – в ответ на свое письмо редактору «Хоум Ньюз». И так каждый день с тех пор, как это письмо опубликовали.– Вам следует сохранить эти письма и передать их копам, – сказал я.– Вы имеете в виду полковника Шварцкопфа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171