оставалось только долить в чашку горячего молока. Молоко все еще томилось на плите, стоявшей напротив.– Все началось здесь, – объявил я.– Почему ты решил?– Она готовила чашку какао для одного из гостей, повернувшись лицом к тумбочке. И она уже пила какао сама. Они схватили ее, бросили на стул и стали избивать.Друри сдвинул шляпу на затылок. Он сощурил свои темные глаза, расположенные по бокам неправдоподобного носа.– Думаю, это не лишено смысла. Но почему ты считаешь, что гостей было двое?– Два человека. Очевидно, это были мужчина и женщина.– А как ты узнал это?– Разбитая бутылка виски находится в другой комнате, а стакан виски был налит здесь и затем разбит о стену. Обрати внимание, она вытерла пятно на стене.– Ну и?..– Эстелл не пила. Я также думаю, что она не держала в доме спиртного для гостей, хотя могу ошибаться.– Ты не ошибаешься, – заверил меня Друри. Его сыщики уже определили это.– Я считаю, – продолжал я, – что бутылку виски сюда принес один из убийц вот в этом бумажном пакете.Смятый бумажный пакет валялся в углу.Друри взял его, расправил и заглянул в пакет.– Здесь есть ценники. Это из соседнего винного магазина.– На языке детективов это называется ключом к разгадке, капитан.Он лишь улыбнулся мне, ведь мы были друзьями долгое время.– Я склонен согласиться с тобой, что виски, скорее всего, принес мужчина. Но то, что Эстелл готовила вторую чашку какао, еще не означает, что вторым человеком была женщина. Мужчины тоже иногда пьют молоко.– Это мужчина и женщина. Мужчина использовал тяжелое оружие – дубинку, а женщина пользовалась женскими орудиями: утюгом, кухонными принадлежностями – скалкой, ножом для колки льда, хлебным ножом.Друри подумал, потом кивнул.– Дальше, – продолжал я. – Эстелл не курила. А на некоторых окурках – которые есть и в столовой – остались следы губной помады. На некоторых следов нет. Это были женщина и мужчина.Друри улыбнулся и пожал плечами.– Мужчина и женщина, – сказал он.Я подошел к пепельнице и встал на колени.– Через некоторое время они проволокли ее в столовую – за волосы, скорее всего. Везде валяются клочья волос. Рыжих. Ее волос.Он встал на колени рядом со мной.– А ты не забыл, как работают детективы.Я уж не стал говорить ему, что это было единственной возможностью для меня оставаться в этом склепе. Я делал над собой усилие – точно так же, как если бы пытался засунуть пасту обратно в тюбик.Я мог смотреть на все это лишь как профессионал Я старался не думать об обгоревшем трупе, но запах гари проникал мне в нос. Я старался не вспоминать нежного розового тела девушки, которую прежде любил.– Это были ее друзья, – сказал я, поднимаясь с колен.Друри тоже встал.– Друзья? Едва ли!– Может, не очень давние. Но ведь пожарнику пришлось постучать в дверь, правда? Она была заперта на ночь, верно?– Да, – сказал он. – Из этого мы можем сделать вывод, что она заперла ее на ночь и открыла своим знакомым.– И чувствовала себя в безопасности, впустив эту милую парочку и заперев дверь снова, когда они вошли.– Итак, она знала их. Согласен. Но это вовсе не значит, что они были ее друзьями.– Нет, друзьями. Они отлично знали, что у нее в доме не водится спиртного, и принесли бутылку с собой. Эстелл пригласила их в кухню. Одному из них она стала готовить какао. Это были ее друзья.Друри слегка улыбнулся и пожал плечами.– Друзья, – согласился он.– Задняя дверь тоже заперта, – заметил я.– Да. Здесь мы встречаемся с обычной тайной запертой двери.– Нет никакой тайны, – сказал я, отперев дверь и выглянув наружу. – Это защелкивающийся замок. Убийцы вышли через эту дверь и захлопнули ее за собой.Друри криво улыбнулся.– Здесь нет ничего такого, о чем бы я не мог догадаться.– Конечно, – произнес я, умудрившись улыбнуться ему в ответ. – Но я не против того, чтобы за пару минут определить кое-что и спасти тебя от двухтрехчасовых размышлений.– Тебе бы по радио вещать. Кантор мог бы воспользоваться помощью. Хочешь взглянуть на спальню? Может, ты избавишь меня от раздумий и о том, что мы там увидим?Как и во всей квартире, в спальне был беспорядок: розовая поверхность матраса исколота ножом, белая французская деревенская мебель перевернута, кое-что сломано.– Что они искали? – спросил я. – Они явно пытали ее, стараясь заставить говорить. Что она скрывала? Что она знала?Друри пожал плечами.– Я вовсе не уверен, что они старались заставить ее говорить. Я считаю, что они это делали для устрашения.– Объясни мне, что ты хочешь сказать.– Разве это не очевидно? Все дело в Большом жюри, Нат. Ники Дин раскололся последним. Сначала Биофф, затем Браун. А последним – Дин. Он начал сотрудничать с дядюшкой Сэмом совсем недавно – когда ему посулили сократить заключение.– И ты считаешь, что убийство его девушки стало напоминанием Компании Дину, чтобы заставить его молчать?– Да. Конечно.– Тогда почему ее просто не убили? Почему ее пытали?– Для пущего устрашения. Чтобы попасть Ники меж его густых бровей.– Да, конечно, но только это не почерк Нитти.– Про прежнего Нитти это можно было сказать. Но сейчас он находится под давлением.– С каких пор?– Как поется в песне – с тех пор, как ты ушел. Тут был большой скандал вокруг того, что Нитти приторговывает наркотиками в частных школах. Когда пресса раскопала это, он растерял все свои контракты, которые приносили ему немалую прибыль. А затем мэр Келли, желая сохранить лицо, позволил нам разгромить букмекерские притоны и ночные клубы, принадлежащие Нитти. Закрылся даже «Колони клаб».– Где Эстелл работала тогда?Друри указал на изодранную кровать.Она, скорее всего, работала здесь. – Почему ты так решил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106