– Ты хочешь сказать, что связан с ними, поскольку занимаешься здоровьем и моральным обликом наших вооруженных сил?– Моральным состоянием. Да, у меня хорошие связи.– Тебе надо было показать несколько твоих фильмов Капоне.Элиот ухмыльнулся.– И Эл, и я боремся с сифилисом – каждый по-своему.Молодая женщина вновь пролила свое вино. Я помахал рукой и улыбнулся, а ее кавалер посмотрел на меня.– Конечно, – сказал Элиот, – если твой приятель все еще служит за океаном, будет трудновато найти его.– Он уже должен быть в США. Он был очень тяжело ранен. Это один из ребят, которые были со мной и Барни в воронке от снаряда.Он сощурил глаза.– Ах, так ты хочешь сказать, что он попал в госпиталь в Штатах?– Да. Его уже могли выписать. Это с такими ранениями, как у меня, держат долго в больнице.– Как его зовут?– Д'Анджело. Он из компании "Б", Второго батальона. Восьмого полка, Второй морской пехотной дивизии.– Минутку-минутку, – он полез во внутренний карман, вытащил оттуда маленькую записную книжку и ручку и попросил меня повторить информацию о моем приятеле.– Его имя?– Кажется, Антоний.– Кажется или точно?– Мы не часто называли друг друга первыми именами.Он отложил книжку и ручку и сухо улыбнулся.– Сегодня же утром займусь этим в первую очередь.– Спасибо. Я буду в своей конторе.– Похоже, ты торопишься.– Так и есть. Его буду разыскивать не только я, поэтому я хочу быть первым.Элиот на минуту задумался, а затем вновь улыбнулся и произнес:– Это твое дело. Ты попросил оказать тебе любезность, и я это делаю и не задаю вопросов. Я не жду объяснений.– Знаю. Но я могу дать тебе одно.Элиот засмеялся и допил свое пиво. Затем он помахал официантке – сладкой, как леденец, в своей обтягивающей черно-белой кружевной одежде. Она подошла и принесла новую бутылку: фабричная марка «Манхэттен» – производство, подчиненное Капоне. Я все еще допивал предыдущую бутылку нектара Нитти.– Судя по всему, что я слышал этим утром, все было сделано с большой жестокостью, – сказал он, переливая содержимое бутылки себе в стакан. Он имел в виду Эстелл.– Достаточно жестоко. Есть еще одна вещь, о которой я хочу тебя попросить.– Какая?– Держи меня в курсе всех событий, Элиот. Теперь, когда Эстелл мертва, эти сволочи попробуют убрать с дороги еще кого-нибудь.Молодая женщина встала и уронила свою салфетку, а ее кавалер бросился за ней.– Ты хочешь сказать, – переспросил Элиот, – что тебя интересует, как на это прореагирует Ники Дин и не скажется ли это на его желании давать свидетельски показания.– Именно так, дорогой Ватсон. И я предчувствую что он и рта не раскроет.– Так ты согласен с Друри, что убийство – дело рук мафии, или нет?– Значит, Друри сообщил тебе свою точку зрения?Элиот кивнул. Я сказал:– Может быть, и так. Но это совершенно определенно не в стиле Нитти.Он вновь кивнул.– Я склонен с тобой согласиться. С другой стороны, миллион долларов – большая сумма.– Значит, ты знаешь об этом? О налоговом фонде профсоюза.– Да. Но это по старой прикидке. Я слышал о двух миллионах, но чаще говорят о пяти.– А ты как думаешь?Он приподнял и опустил брови.– Убийство и пытки – это не в стиле Нитти. Эстелл Карей была достаточно известной персоной в этом городе, чтобы об ее убийстве затрубили все газеты. Зная это, Нитти скорее устроил бы ей аварию или уничтожил бы ее где-нибудь за городом. Эстелл встречалась с Эдди Мак-Графом, к слову сказать.– Я не знал этого. А кто, черт побери, такой Эдди Мак-Граф?– Малый из Нью-Йорка. Вращался в высших кругах – на уровне Джо Адониса и Фрэнка Кастелло. Она подцепила его в Майами-Бич.– Иными словами, если бы Нитти захотел прикончить ее, он мог бы пригласить какой-нибудь иногородний талант и обвинить в убийстве человека из Нью-Йорка.– Правильно. Он так уже поступал.– О'Хара, – сказал я. – Томми Мэлой.– Конечно. И другие. Итак, я согласен, что дело сделано руками местного специалиста по пыткам, и это непохоже на Нитти. Но ходят слухи, Нат, что Нитти все хуже.– Хуже? В каком смысле? Он пожал плечами.– Он деградирует морально. Физически. Поговаривают, что сейчас Рикка стал уже сильнее Нитти. Или скоро станет. Ты сам упомянул Аккардо и Гианчана, значит, ты это замечал еще до своего отъезда из города в прошлом году.Я отрицательно покачал головой. – Я не верю этому. Нитти хуже? Нет. Никогда.– Он не божество, Нат. И не Сатана. Это хитрое, умное, аморальное человеческое существо. Но он – человек. Его жена Анна умерла полтора года назад.– Я читал об этом в газетах...Элиот развел руками.– Нитти был предан ей. Говорят, семья для него – это все.Я вспомнил, как он показывал мне фотографию маленького мальчика.– У него были финансовые затруднения, – продолжал Элиот. – Он чувствует, что Большое жюри наступает ему на пятки, и что за ним вновь следят сборщики налогов. Он лежал в больнице по поводу язвы и болей в спине. Для него все кончается.– И ты считаешь, что поэтому он не забыл об Эстелл Карей?– Возможно. Эти деньги, которые она, вероятно, спрятала для Дина... Наверное, Нитти приказал убийцам найти их во что бы то ни стало и использовать для этого любые средства. Миллион баксов, Нат! А может, и два. Конечно, все могло произойти.– Я так не думаю.– Ты не хочешь так думать.– Не будь глупцом.– Я не глупец. Но я считаю, что ты... Нат, ты в некотором роде заступаешься за этого парня. Он тебе нравится.– Вздор!– Ты просто не помнишь того времени, когда это был не его город. Ты просто не можешь принять перемен.– Я не знал, что у меня был выбор. Я хотел сегодня купить пару туфель, и мне сказали, что мне нужна продовольственная карточка. Я сказал им, что сражался на Гуадалканале, чтобы они могли жить по-прежнему, а они предложили мне уйти оттуда и попросить продовольственную книжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106