Он взглянул на меня. Его серые глаза покраснели. – Мудрое замечание, мистер Геллер.– Не совсем. Скорее, банальное. Эстелл рассказывала вам обо мне. Вот откуда вы меня знаете. Вайман медленно кивнул.– Эстелл доверяла вам. Я бы даже сказал она почти любила вас. Или, можно сказать, она была влюблена в вас однажды. Но так она могла любить кого угодно. Но, разумеется, больше всего она любила деньги.Он слегка преувеличивал, но я не мог спорить с ним.Я сказал:– Но и деньги любили ее. И вы ее любили. Вайман отвернулся от меня.– Я очень-очень ее любил, хотя эта любовь принесла мне мало хорошего. Она бывала очень жестокой... Нет, это нечестно. Она не была жадной. Она была такой... восприимчивой.– Да. Такой она и была. Что я могу сделать для вас, мистер Вайман?Он не ответил. По крайней мере, прямо.– Мне так стыдно за себя. Я приехал сюда, намереваясь пойти туда и проводить ее, но... я приехал сюда рано утром, чтобы разузнать кое-что. Все будет длиться еще несколько недель... Я вышел из лимузина, но потом стали собираться репортеры и я... я оказался трусом.Его голова упала вниз, он закрыл лицо руками и стал плакать.– Я был трусом. Малодушным трусом. Я так любил ее. И я не подошел, не смог подойти и...Я слегка передвинулся. Это был самый неудобный из всех лимузинов, на которых мне случалось ездить. Мешала не только жара, сиденья тоже были плохими.– Послушайте, мистер Вайман, – заговорил я. – Она умерла. Это не важно: пошли вы или нет, отдали ей последние почести или нет. Попрощайтесь с ней по-своему, как вам велит ваше сердце.Вайман вытер лицо резким движением, как будто только что заметил, что плачет. Потом он внезапно смутился и сказал:– Я... я бы хотел думать, что она знает, что я здесь сегодня. Что я... я сам пришел сюда, чтобы сказать ей последнее «прости». Что я любил, до сих пор люблю ее. Что она смотрит оттуда, сверху...Уж если Эстелл и смотрела откуда-то, то вовсе не из того места, о котором он говорил; если она и смотрела, то в этом месте было наверняка куда более жарко, чем здесь. Если она вообще попала куда-то.Вместо этого я сказал:– Конечно, мистер Вайман. Так и есть. Я уверен, на знает, что вы чувствуете. А теперь, м-м-м... следующий поезд отходит через десять минут. Что я могу для вас сделать?Он испытующе посмотрел на меня:– В газетах было написано, что вы одним из первых пришли к месту происшествия.– Верно.– А вы не осмотрелись в квартире? Вы помогали детективам осматривать вещи Эстелл?Я кивнул.– В некотором роде, да.– М-м-м, говорят, что были найдены личные вещи, письма от военных, фотографии, записная книжка, в ней было мое имя, хотя газеты не упоминали его. Пока что.– Да, я все это видел.Теперь он смотрел на меня пронзительно. Его серые глаза стали тревожными.– Вы видели что-нибудь еще?– Я видел саму Эстелл и различные предметы, которыми ее пытали.Вайман вздрогнул.– Я не об этом спрашиваю. В машине было, так жарко, что я вспотел; на улице снежная буря, а я потею.– Мистер Вайман, я сочувствую вашему горю, Разделяю его, но, черт возьми, не перейдете ли вы к делу?Он вздохнул.– Я понимаю, что вы расстроены. Надеюсь, вы сможете простить меня... Я не в себе сегодня, мистер Геллер. Это потрясло меня. Это...– Переходите к делу. Мне надо успеть на поезд.Вайман повернулся к запотевшему окну, словно хотел выглянуть наружу.– Вы видели красную книжку?– Красную книжку?Он уставился в запотевшее стекло.– С пряжкой. Толщиной дюйма в два. Я имею в виду книгу.– Дневник?Теперь он смотрел на меня.– Дневник.– Эстелл вела дневник?– Да. Вы его видели?– Нет. Там не было дневника. И я, как вы только что сказали, был одним из первых на месте происшествия.Вайман сощурил глаза.– Но не самым первым.– Самыми первыми были пожарные. Потом патрульные и детективы.Он заговорил, и теперь я почувствовал силу в его голосе; впервые я понял, что передо мной – удачливый бизнесмен.– Я думаю, кто-то украл дневник. Возможно, один из... служителей закона, которые пришли раньше вас.Я пожал плечами.– Вполне возможно.– Я хочу, чтобы вы снова пошли туда.– Это невозможно, мистер Вайман.Он широко развел руки, чтобы показать, очевидно, свою правоту.– Мистер Геллер, вы можете прочитать эту чертову вещицу, если найдете ее. И если вы обнаружите в дневнике что-то такое, что может помочь следствию, расследованию этого убийства, вы вне всякого сомнения должны передать это в полицию.– После того, как я вырву те листы, которые касаются вас. Робкая улыбка.– Конечно. Дело в том, что я собираюсь жениться вновь. А у меня есть основания считать, что Эстелл записывала кое-какие личные наблюдения, касающиеся меня. Нас.– То, что имеет отношение к сексу, вы хотите сказать.Вайман сжал губы, а потом произнес:– Правильно. Я дам вам за это две тысячи долларов и оплачу все издержки.– Давайте договоримся. Никакого возмещения издержек, если я не смогу сделать этого для вас.– Решено.– Я посмотрю, что можно сделать.– Мистер Геллер, я помолвлен с очаровательной женщиной. Из хорошей семьи. Вы должны помочь мне предотвратить скандал.– Я думал, что вы любили Эстелл.– Так и есть. Мы встречались с ней время от времени. Не буду отрицать этого. Но я предан своей невесте, с тех пор как мы решили пожениться. И еще одно публичное обсуждение моей неверности может доконать меня. Лично меня. Окончательно.Он напомнил мне Элиота, который рассказывал, что Нитти все время спит.Я спросил:– Когда вы последний раз виделись с Эстелл?– В воскресенье. Теперь была среда.– Так недавно?– Да, недавно. Это был своего рода... прощальный обед. Я сказал ей, что это будет наш последний вечер, потому что я снова собираюсь жениться. Я... я почти верил тому, что говорил. Так или иначе, но я позвонил ей в девять вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106