– Входите, мистер Геллер.Я вошел в дом, и миссис Фрэнк Нитти, бывшая Антуанетта Каваретта, бывшая секретарша бывшего живого человека Э. Дж. О'Хары, взяла у меня пальто.– Я просто повешу его.Так она и сделала, повесив пальто в шкаф, перед которым я как раз стоял; затем я направился вслед за ней, и, завернув за угол, мы вышли из вестибюля.– Фрэнк только что отправился на прогулку, – сообщила она. – Посмотрю, может быть, я смогу догнать его.И она отправилась назад, а я остался.Слева от меня была дверь, прямо передо мной – лестница, справа – большая открытая гостиная, за которой виднелась столовая. Между комнатами, вероятно, была кухня. Мебель казалась новой и дорогой, дерево – темным и полированным. Все было зеленых и коричневых тонов. Мягкие диваны были обиты плюшем. Это была типично мужская, спокойная, со вкусом убранная комната. На полу посередине комнаты вытянулся мальчонка лет восьми-девяти и читал веселую книжку. Он взглянул на меня через очки в прозрачной оправе. Это был худощавый серьезный ребенок с темными волосами. Он был похож на Фрэнка Нитти.– Привет, мистер, – сказал он мне. – Вы – Друг моего папы?Я подошел ближе и сел на диван рядом с ним.– Да, – ответил я. – Сколько тебе лет, сынок?– Девять.Он закрыл свою книгу комиксов, на которой было написано: «ПРЕСТУПЛЕНИЕ НЕ ПОМОГАЕТ». И сел по-турецки.– Вы были на войне? – спросил он.– Да, был. А как ты узнал?Он показал на меня. Я не сразу понял, что он указывает на лацкан моего пиджака. Его бледно-голубые глаза были тревожными, выражение лица – серьезным.– Я увидел ваш значок. У моего дяди тоже есть такой. Его называют «недобитой уткой».– Правильно.– Я хочу стать морским пехотинцем, когда вырасту. Или летчиком. У моего папы есть друг, который был морским пехотинцем.– Верно. – Я кивнул в сторону его комиксов. – Ты любишь читать?– Да, но больше я люблю кататься на коньках. Папа говорит, что скоро погода станет лучше и тогда я смогу достать свои коньки.Пожимая плечами и улыбаясь, вернулась миссис Нитти.– Извините. Я так и не смогла догнать его. Очевидно, он забыл, когда вы должны прийти. Он часто гуляет по вечерам, а на таком ветру я даже не знаю, где он и когда вернется.Я встал и произнес:– Ну, что ж, я могу... м-м-м... уйти и зайти в другой раз, когда вашему мужу будет удобно.– Ерунда. Почему бы вам не зайти в его кабинет и не отдохнуть? Может, я приготовлю вам кофе, или вы выпьете вина?– Нет, спасибо.Я поднялся за ней по лестнице и вошел в небольшой скромный кабинет с темной мебелью, письменным столом, черным кожаным диваном и встроенным книжным шкафом.Каваретта указала на диван и предложила:– Почему бы вам не присесть? Когда Фрэнк вернется, я скажу ему, что вы здесь. Просто отдохните. Она пошла назад в гостиную, и я услышал:– Поднимайся в свою комнату, Джозеф, и позанимайся перед сном.Похоже, Тони Каваретта была такой же замечательной домохозяйкой, какой раньше была исполнительной секретаршей. И хорошей матерью тоже. Точнее, не матерью, а мачехой. Этот мальчик, единственный сын Нитти, единственный ребенок от его первой жены Анны, чей портрет стоял на его письменном столе в золоченой раме; она была прекрасна, как итальянская мадонна со светящимся лицом. Говорили, что Нитти преклоняется перед ней. И вот – через год с небольшим после смерти его обожаемой Анны он женился на Тони Каваретта.На меня нахлынули воспоминания, и я вспомнил дело О'Хары. Тони всегда была человеком Нитти, поэтому следила за Эдди, и, возможно, именно она подтолкнула его отправиться в поездку, из которой он никогда не вернется, и которая чудом не стала последней для меня. И это она подсунула ему в карман записку о федералах. И лишь однажды после убийства я поинтересовался ее судьбой. Кажется, году в сорок первом я спросил Стенджа, что с ней. И он ответил, что она сейчас владеет ипподромом, принадлежавшим Компании во Флориде, точнее, в Майами-Бич. На этом ипподроме проводились собачьи бега, и в прежнее время его хозяином был О'Хара. Похоже, она вложила капитал в ипподром во Флориде, так же как и в Спортивный парк. Кстати, поговаривают, что и Нитти поступил подобным образом. Но при этом он держал пальцы скрещенными.Мысль о том, что у Нитти была любовница, казалась мне безумной: все знали, что он боготворил Анну, что он обожал своего сына, что он был преданным семьянином, поэтому я отнесся к заявлению Стенджа, как к пустой болтовне. Но я также знал, что у Нитти был отдельный дом в Майами-Бич. А мужчины в его ситуации – те, которые возводят своих жен на пьедестал, – частенько любят гульнуть на стороне, находя, что их земные подруги куда более женственные и теплые, чем их обожествленные жены.Вот так он и жил сейчас, когда его обожаемой Анны не стало. Вот так он и жил, женившись на Тони Каваретта. А в его номере в отеле «Бисмарк» тогда, в тридцать девятом, после убийства О'Хары, я слышал женский голос...Я оборвал себя. «Оставь это. Геллер!». Это были опасные размышления. И они были тем более опасными, что думал я обо всем этом, сидя в кабинетеНитти, несмотря на то что я держал свои мысли при себе.Я встал и осмотрел книги на полках. Очень много классических произведений в кожаных переплетах – не могу сказать, читали эти книги или нет. Несколько книг в более дешевых переплетах – в основном, по бухгалтерскому делу, – и пара книг о Наполеоне – явно читанных-перечитанных.Я устал. Снова сев на диван, взглянул на свои часы: я был здесь уже полчаса. Я старался не закрыть глаза. Но в какое-то мгновение я потерял над собой контроль, а потом меня разбудили шумные голоса в соседней комнате.Я лежал, вытянувшись, на диване. В комнате было темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106