Напоминанием об ужасном времени, когда его будущее было туманным? Или ему стало что-то известно, о чем он не хочет говорить мне? Возможно, отношения между его и моим отцом вовсе не были дружескими, как я полагал. Бальфур был слаб: он утерял независимость, его богатство находилось в руках матери, к которой он не испытывал любви. Эта мать, насколько я мог догадываться, не простит Бальфуру его вновь обретенного богатства. Мне нечего было терять, и я решил идти напролом:— Мне наплевать на то, что мое расследование может причинять вам какие-либо неудобства. Вдобавок позвольте напомнить вам, сударь, что я расследую дело об убийстве, и, если вам что-либо известно, вы обязаны мне это сообщить. Если вы отказываетесь это сделать здесь или в другом удобном для вас месте, возможно, суд его величества придется вам более по нраву?Бальфур внимательно посмотрел на меня и с решительностью, на которую, я полагал, он не был способен, проигнорировал мою угрозу.— Убирайтесь из моего дома, Уивер. Я более не желаю иметь с вами дела.— Очень хорошо. — Я встал, зажав свою шляпу под мышкой. — Я вижу, вы не желаете оказать мне содействия. Ваше дело, но могу вас уверить, что теперь я лично заинтересован в раскрытии обстоятельств смерти вашего отца и буду продолжать расследование.— Честно говоря, вы можете катиться ко всем чертям, Уивер. Мне нет никакого дела. Но я требую, чтобы вы убрались с моего пути.Я улыбнулся и подошел к нему. Приблизился вплотную и, не сводя с него глаз, угрожающе склонился над ним:— А как вы намереваетесь остановить меня, если я вас не послушаюсь, мистер Бальфур?Когда Бальфур вновь обрел дар речи, он заикался.— Обещаю, подобная грубость в другой раз не сойдет вам с рук. — Он поспешно отступил и, задев стену, испуганно вздрогнул. — Вы думаете, что вы единственный человек в Лондоне, который может постоять за себя? Если вызвать вас на дуэль ниже достоинства джентльмена, то вы думаете, нет других способов разделаться с таким подонком? Не испытывай моего терпения, еврей! Убирайся вон!— Мы еще встретимся, — сказал я, надевая шляпу. — Когда мне надобится задать вопросы.Я оставил Бальфура в немом изумлении. Он сцепил руки и, вероятно, благодарил Всевышнего, что никто не присутствовал при нашей ссоре, Что касается меня, я не скоро был готов простить этого труса, который втянул меня в опасное дело, потерял к нему интерес и теперь стал помехой. Мой гнев был так силен, что не дал бы мне покоя весь день, если бы я не предпринял каких-либо шагов. По пути домой я зашел к судебному приставу, который меня не знал. Назвав вымышленное имя, я выписал ордер на арест Бальфура за неуплату пятидесяти фунтов. Я знал, что арест ничего не принесет. В суде ордер моментально выбросят. Но мне было приятно думать, в каком Бальфур будет смятении, когда его арестуют в публичном месте и посадят в долговую тюрьму, пока юристы во всем не разберутся.Устраивая судебный арест Бальфуру, я не знал, что по иронии судьбы похожая участь была уготована и мне. Идя по улице и пытаясь догадаться, что скрывалось за грубостью Бальфура, я заметил человека, который шел за мной, держась на расстоянии двадцати футов. Как только я его заметил, я сразу понял, что он следит за мной, поэтому ускорил шаг, протискиваясь между женщиной, катившей тележку с овощами, и торговкой устрицами, громко предлагавшей свой товар. Боковым зрением я видел, что преследовавший меня старался не отставать. Это был необычайно высокий человек, около шести с половиной футов, и чрезвычайно худой. Одет он был аккуратно, как уважаемый торговец или слуга младшего ранга. Его лицо было недавно и тщательно выбрито. Сказать по правде, он был совершенно не похож на негодяев, работавших на Уайльда, но по какой-то причине этот парень преследовал меня, и, хорошо помня о недавнем злоключении с экипажем, я решил, что он может представлять для меня опасность.Стараясь оторваться от него, я проскользнул в узкий переулок, оканчивавшийся, насколько я помнил, тупиком. Сначала футов сто он шел прямо, а потом резко заворачивал и заканчивался через двадцать футов. Переулок тонул в грязи, так как жители окрестных домов выплескивали сюда через окна содержимое своих ночных горшков. Крысы с визгом разбегались, когда я пробирался через нечистоты, налипавшие на мои башмаки и чулки. Изо всех сил я старался представить, что меня не беспокоит окружающая вонь. Я не имел права поддаться отвращению, так как груды экскрементов и лужи мочи могли стать моими союзниками при условии, что мой преследователь окажется более брезглив.Так оно и вышло. Он медленно свернул в переулок, и его тонкие кожаные башмаки, в отличие от моих более грубых, тотчас промокли. Я слышал, как он медленно пробирается вперед, тихо ругаясь. Так как я был за поворотом, я не видел его, но слышал каждый его шаг, который он делал, с трудом преодолевая отвращение. Я услышал, как он поскользнулся. Раздался всплеск, а потом град проклятий. Будь он знаком, как я, с районом Ковент-Гарден, он бы понимал, что переулок этот никуда не выводит и что я жду его за поворотом. Но он продолжал медленно идти вперед, борясь с подступавшей рвотой, натыкаясь на крыс и страдая от промокших насквозь ног. Наконец он завернул за поворот и, ничего не видя в темноте, сделал несколько шагов вперед. Именно этого я и ждал.Я спрыгнул сверху, где завис между узкими стенами в распоре, дожидаясь преследователя, который прошел внизу и меня не заметил. Я приземлился прямо позади него, обрызгав нечистотами нас обоих, достал пистолет и направил его в лицо парня.— Итак, мой облитый дерьмом друг, сказал я с усмешкой, — ты скажешь мне, кто ты и почему ты шел за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166