Я был так зол, что вырвал листок из адресной книги и показал ей. Она стояла и смотрела на меня, и только. Но это не изменило моего отношения к ней. – Он сделал паузу. – Ты хороший слушатель. Могу поспорить, что люди всегда без остатка изливают тебе свою душу.
– По-видимому, так оно и есть.
– Я много раз хотел рассказать тебе об этом, но не смог. Я знал, что ты не согласишься мне помочь.
– Ты ошибаешься.
Под маской артистического декаданса люди скрывают многие вещи. Но она хорошо понимала замысел Адама и его друзей, их стремление добавить жизни немного остроты, чтобы потом нестись по жизненному пути, пробуя на вкус опасности, потрясения и романтические приключения. Жизнь снова вторглась в искусство. Она не знала, что сказать. В соседней комнате умолкла музыка.
– Мне кажется, я нашла ее отца, – сказала она. – Я собираюсь поехать к нему к одиннадцати, утром, послезавтра.
Адам смотрел на нее так, словно не верил ей и никогда до конца не был уверен в том, что ей удастся это сделать.
– Я узнала о ее семье еще кое-что, – сказала Наташа. – Мать умерла, когда Бетани была ребенком. У Бетани была старшая сестра, Шарлотта, которая скоропостижно скончалась в возрасте двенадцати лет.
– Бог мой! Я хочу поехать с тобой.
– Твоя выставка откроется через пару дней.
– Мне там уже нечего делать.
– Джейк будет на открытии?
– Да. В свое время я подумывал о том, чтобы выйти из этой затеи... Бетани убедила меня не делать этого. А потом, когда она ушла... Я не хочу больше работать с Джейком. Так-то вот.
– Я должна спросить тебя вот о чем. – Наташа сделала паузу. – Как ты думаешь, есть ли малейшая вероятность того, что он причинил ей вред?
– Нет, – он медленно покачал головой. – Почему ты спрашиваешь?
– Я...
Как она может пересказать ему то, что услышала от Кристин? Завтра, в доме Уилдинга, все прояснится. Если Бетани и Адаму удастся преодолеть все это, то Бетани самой решать, рассказывать или нет Адаму о том, что произошло между ней и Джейком.
– Не обращай на меня внимания.
– Раз она ушла от меня, Джейк должен потерять к ней всякий интерес, – сказал Адам. – С глаз долой, из сердца вон.
Может, Кристин ошиблась и у нее создалось неправильное представление о происшедшем?
– Ты знаешь ее лучше, чем я.
Оставалось молиться, что он и Джейка знал так же хорошо.
Адам взял ключи от машины. Было уже поздно. Она чуть не предложила ему остаться. Но что-то ее удержало.
Она открыла дверь, от холодного ночного воздуха перехватило дыхание. Он обернулся.
– Я не мог понять, почему ты хочешь ее найти даже больше, чем я сам. Не мог поверить, что ты это делаешь только для себя. Что ты делаешь это для незнакомого человека. Закон Мэрфи, не так ли? Я иду по жизни и не представляю себе женщины, которую смогу полюбить навсегда. А потом встречаю двоих одновременно.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Утром следующего дня, пока в ванну набиралась вода, Наташа распечатала на принтере все свои заметки по делу Бетани.
Она улеглась в ванну и погрузилась в чтение. Теперь понятно, почему Бетани спрашивала, может ли на семье лежать проклятие. У нее были все основания так думать. Итак, внук Элеоноры, умерший в возрасте двадцати одного года. Умершие молодыми Гарри и Гарольд Лейбурны, по всей вероятности, дальние родственники. Старшая сестра Бетани, не дожившая до тринадцатилетия. Мать, не дожившая до момента, когда младший ребенок пойдет в школу.
Классическое родовое проклятье, или у этих фактов может быть научное обоснование?
Позже она позвонила Уиллу.
– Ты когда-нибудь слышал о Гарри Лейбурне, молодом атлете, умершем несколько недель назад? Предполагается, что причиной смерти стал сердечный приступ.
– Гм-м. – Сказано таким тоном, будто он приготовился услышать следующий вопрос.
– Не знаешь, может ли оказаться, что дело в каком-нибудь наследственном заболевании?
Уилл согласился встретиться с Наташей в Исследовательском центре, изучающем проблемы генетики – современном здании из стекла и бетона в пригороде Оксфорда. Он предупредил, что может уделить ей не более получаса, поскольку должен вернуться в Челтенхэм для бесседы с нотариусами.
Они встретились в просторном холле, поднялись на лифте в буфет, где наполнили белые фарфоровые чашки чаем из автомата.
– Я переговорил с профессором Холмсом, – сообщил Уилл, когда они уселись возле стеклянной стены. – Он – один из ведущих специалистов мира в области наследственных заболеваний сердца. Особенно хорошо он разбирается в том, что называется гипертрофической кардиомиопатией или сокращенно ГКМП.
Он протянул ей пачку отпечатанных заметок.
– Довольно страшное чтиво.
Наташа пробежала взглядом несколько страниц. На некоторых микрофотографии сердца: поперечные разрезы мышц, удлиненные ромбы с пятнышками в них, ромбы, упорядоченные в горизонтальном направлении. На следующих фотографиях все они смещены, пересекают друг друга, некоторые стоят вертикально, некоторые – по диагонали. Под фотографиями подпись: неупорядоченность миокарда. На другой странице ультразвуковые изображения, которые для неподготовленного глаза выглядели как фотографии малыша Мэри в ее утробе; на следующих листах примеры генеалогических деревьев, на этот раз медицинских, на которых были показаны возможные пути передачи заболевания по наследству. Мужчины и женщины изображены в виде кружочков и квадратиков, причем геометрические фигурки носителей заболевания были заштрихованными.
Наташа посмотрела на Уилла.
– Отлично. Теперь преподай мне основы.
Он забрал у нее заметки.
– Впервые заболевание было открыто в 50-е годы. Согласно оценкам специалистов, им болеет один из пятисот человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98