Зал отреагировал более шумно, чем следовало ожидать, — Скотт не мог определить почему. На лекцию пришла в основном профессура, которой составила компанию небольшая группка студентов. Народ жаждал послушать человека, чьи выступления в определенных кругах вызывали в последнее время неслыханные волнения. Сам ректор, знаменитый баптист-фанатик, посчитал своим долгом явиться на лекцию и лично раскритиковать работу Скотта — ранее никому не известного профессора из «Ю-Даб» . Его заявления смешили. Куда подевалась пресловутая американская свобода религии? Может, она с самого начала была лишь мифом?
Скотт взволнованно взглянул на проектор и увидел в нем собственное отражение — аккуратно подстриженные волосы, квадратный подбородок. Наугад нажав на несколько кнопок и так ничего и не добившись, он растерянно посмотрел на студентку-помощницу по киноархиву, которой поручили ассистировать ему на случай подобной неувязки.
— М-м… Не могли бы вы… мисс?
В эту минуту посыльный из «Федерал экспресс» просил ассистентку расписаться за доставленную посылку. Скотт был поражен.
— Прошу прощения, сэр? Вообще-то я собираюсь прочесть здесь лекцию.
— Если мы говорим, что будем в десять тридцать, сэр, то в десять тридцать и приезжаем.
Губы Скотта разъехались в улыбке, и он рассмеялся; из динамиков послышался свист.
— Аплодисменты нашим друзьям из «Федэкса», — проговорил Скотт сквозь смех.
Посыльный, уже направившийся к выходу, снял кепку и, к удовольствию публики, отвесил поклон. Ассистентка Скотта тем временем опустила посылку на пол и взбежала на сцену.
Скотт положил руку на микрофон.
— Спасибо.
Смышленая девочка, Новэмбер Драйден, исключительно смышленая. И необыкновенно симпатичная. А главное — очень терпеливая.
— Рассмешите их до упаду, — с улыбкой проговорила Новэмбер, возвращаясь на место.
Скотт начал с шутки.
— Если задуматься, иметь дело с древними рукописями гораздо проще, чем с этими устройствами, — произнес он.
По аудитории прокатилась очередная волна смеха, но, когда на экране появилось изображение первого слайда, народ вмиг угомонился.
По профессии Скотт был антропологом лингвистики и культуры. Он изучал социологию, право, политологию, религию, но специализировался на языке и вот уже несколько лет занимался эпиграфикой — расшифровывал древние рукописи. Будучи большим знатоком своего дела, он тем не менее очень волновался перед сегодняшней лекцией, ведь он находился в Библейском поясе . Доклад о недавно найденных старинных манускриптах, ставивший под сомнение Священное Писание, определенно не обещал вылиться в оживленную дискуссию, а, напротив, грозил повлечь за собой взрыв несогласия. И потом, следовало иметь в виду кое-что еще…
— Итак, повторюсь, — продолжил Скотт. — В начале было слово. Слово « неверующий ». С вашего позволения, я начну лекцию с чистосердечного признания. — Он сделал глубокий вдох. — Я не верю в Иисуса Христа.
Аудитория в ошеломлении замерла. Скотт устремил взгляд на бумаги перед собой.
— Евангелия, — пояснил Скотт, — написаны на греческом. У нас «слова», а у греков «лого». Но «лого» значит больше, чем просто слово. Оно подразумевает мысль, поступок. Или «слово в действии». Как в древнееврейском и арамейском. Тот, кто первым осознал, что положение вещей весьма затруднительное, и придумал слово «дело». В начале было дело.
Но и теперь значение «лого» раскрыто отнюдь не полностью. Христиане хотели приобщить евреев к своей вере; в конце концов, евреем был и Иисус. Христианство — как все основные мировые религии — позаимствовало у предшественников и язык, и историю. Таким образом, в начале было лого, ведь евреи не получили ничего нового. В Притчах Соломоновых эта мысль отражена в идее мудрости.
Чтобы заманить в свои сети язычников, все, что им потребовалось, так это занять старые церкви, в которых они даже не удосужились что-либо изменить. Мозаичные изображения бородатого Христа — портреты Зевса и Юпитера. Эти церкви греко-романские. Выходит, христианство впервые в истории применило метод переработки и вторичного использования религии. Кстати, вопрос о том, как много оно позаимствовало, постоянно относился к разряду спорных. Сегодня я готов дать на него четкий ответ.
Скотт сделал глоток воды. Отчасти из желания утолить жажду, но в основном чтобы за эту минуту оценить состояние публики.
Древние манускрипты ставили христианство под сомнение вот уже несколько десятилетий. Первые были найдены в 1947 году. Бедуинский мальчик-пастух по имени Мухаммад ад-Диб, или Мухаммад Волк, из племени таамире обнаружил в пещере у Мертвого моря в районе пустынной местности Кумран древние свитки в глиняных кувшинах. Последней находкой было собрание священных книг из Стамбульской генизы — их хранили в синагоге, но из-за ветхости не использовали. Рукописи не видели белого света по меньшей мере полторы тысячи лет.
Христианская церковь на протяжении всего своего существования пыталась утаить любую информацию, ставящую христианство под вопрос. Однако в конце восьмидесятых годов двадцатого века небольшая группа ученых решила кое-что изменить — подать обществу Христа как обычного человека. Поначалу Скотт был не вполне с ними согласен, но теперь смотрел на эту проблему совсем иначе.
— Итак, — продолжал он, — если даже единственное слово вызывает у нас массу сомнений, только задумайтесь, с каким огромным количеством лингвистических проблем мы имеем дело в Библии, а в ней содержатся сотни тысяч слов, переведенных в основном с мертвых языков. Наше понимание Священного Писания с любой точки зрения — заблуждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164