– Хорошо, я согласен, он гений, – сказал кто-то, – но «Лебединым озером» дирижировать не умеет. Для солистов его темп слишком медлен, а для кордебалета – чертовски быстр.
На второе действие они не остались, вышли из театра и отправились домой. Джульетта расставила по комнате три десятка свечей, Дамиан неотступно следовал за ней, одновременно снимая с себя одежду. Она поставила Чайковского, и под музыку второго акта они занимались любовью. Потом он попросил ее показать некоторые па, и она станцевала несколько пассажей из танца лебедей.
– А теперь ты, – сказала она. – Покажи мне шаг танго.
Он встал, подошел к ней – она стояла голая посреди комнаты, – взял обе ее руки в свои и показал восемь основных шагов. Они повторили их несколько раз, пока она не запомнила. Потом он велел ей закрыть глаза и представить, что ноги приросли к полу, что пол магнитный, а ноги сделаны из железа. Колени и бедра сжаты, будто противишься чьей-то руке, стремящейся пробраться между ними к самым сокровенным местам, торс прямой и спокойный, груди гордо торчат вперед – все ее существо обращено к нему, к мужчине, которому она невольно доверилась на время танца. Она должна наслаждаться тем, что она женщина, ощутить в себе это наслаждение и на пять минут разделить его с ним. Танго не что иное, как стремление мужчины сделать женщину максимально красивой, вновь и вновь подчеркивая совершенство ее форм, зажигать ее и заставлять сиять. Танго создано мужчинами, чтобы воспеть женщину.
Так чего же удивляться, что в этом месте она вдруг задалась вопросом: как же он репетирует с Нифес?
– Ты не понимаешь меня?
– Нет.
– Боже. Ты был с ней вместе пять лет. Ну, мы-то с тобой знакомы всего полтора месяца.
– Мы знакомы с тобой уже полтора месяца, а с ней я расстался больше двенадцати месяцев назад.
– Она так же на это смотрит?
– Господи, мы просто партнеры по танго. Все личное в прошлом. Неделю назад она еще была в Бразилии, где завела шуры-муры с одним из учеников. Мы окончательно расстались.
– Мне не нравится, когда ты так говоришь.
– Прости. И почему это женщины всегда ревнуют к прошлому?
– Я не женщины. Я – это я.
– Так зачем ты ревнуешь к прошлому? Если бы я встретился с тобой раньше, никакой Нифес вообще бы не было.
– Расскажи мне о ней. Где вы познакомились?
– Это долгая история.
– Все равно расскажи. Я хочу знать. Сколько тебе было лет?
– Семнадцать.
– И ты умел танцевать так, как сейчас?
– Нет. Прекрасное было время. Я был новичком.
– А она?
– Она уже хорошо танцевала.
– И с чего же вдруг начала танцевать с тобой?
– А она и не начала. Мне понадобилось полгода, чтобы она стала со мной танцевать.
– Что? Полгода?
– Ну да. Танго – это не так просто.
– И что же ты делал все эти полгода? То и дело спрашивал ее, согласна она уже или еще нет?
– Что? Нет, конечно. Она вообще не подозревала тогда о моем существовании. Я просто наблюдал за ней.
– Просто наблюдал?
– Да, наблюдал и старался выучить ее шаги.
– Отчего же ты не спросил, не согласится ли она танцевать с тобой?
– Я не особенно стремился. Для меня она была просто одной из лучших танцовщиц. Я хотел танцевать с ней, а не разговаривать. В танго есть одно важное правило. Никогда не приглашай танцевать того, кто танцует много лучше тебя или много хуже. Для портено нет ничего страшнее, чем показаться смешным.
– Кто такой портено?
– Так называют жителей Буэнос-Айреса. Из-за порта, хотя никто из горожан никогда даже не приближается к нему. Порта вообще никто никогда не видит. Не видят и залива Ла-Плата, если, конечно, специально не прилагают к этому усилий.
– Ты хотел танцевать с Нифес и, чтобы добиться этого, полгода тренировался. Со мной все получилось гораздо проще.
– Господи, Нифес просто привлекла мое внимание. Ты же свалила с ног. Я никогда бы не смог ждать полгода. Я бы с ума сошел, съел бы от отчаяния розовый куст и закончил свои жалкие дни в зоопарке из-за неосуществленной любви.
– Дурак.
– Клянусь тебе, Джульетта. Нифес была для меня вызовом. Я хотел танцевать с лучшей женщиной в Буэнос-Айресе. Танцевать. Потом все сошлось одно к одному, и я, ну да, допустил ошибку, типичную ошибку танцоров. Я был еще слишком молод и не мог воспротивиться. Но теперь я все понял. В танго все маскарад, ритуал, симуляция. Ничего подлинного – ни единого жеста, ни одного чувства. И это прекрасно – свобода в игре, свобода под маской. Свобода ведь существует только в ритуалах. Но правила нужно соблюдать. Того, кто воспринимает это слишком серьезно, ждут страшные разочарования.
– Она тоже так думает?
– Это ее проблемы.
– И через полгода ты предложил Нифес с тобой танцевать?
– Нет. Я показался ей.
– Показался ей?
– Если ты будешь в Буэнос-Айресе и зайдешь в милонгу…
– В милонгу? Я думала, это такой танец.
– Ну да, и танец тоже. Прелюдия к танго. Но те заведения, где люди встречаются, чтобы танцевать танго, тоже называют милонгами. Каждый вечер их никак не меньше дюжины. Так вот, там всегда просто яблоку негде упасть. Все гудит от людей, но не только: еще и от жестких неписаных правил. Можно было бы целую книгу об этом написать. Естественно, Нифес тогда не воспринимала меня всерьез.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я постоянно наблюдал за ней, а она за шесть месяцев ни разу на меня не взглянула. И это понятно. Партнеры ищут друг друга взглядами. Когда заканчивается музыка, все возвращаются на места и начинают поиски партнера на следующий танец. Когда я чувствую на себе взгляд женщины, с которой не хочу танцевать, я просто на нее не смотрю. И она понимает, что не нужна мне. И наоборот. Представь себе, что я пересек танцевальный зал, подошел к Нифес и спросил, не согласится ли она со мной танцевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129