Она посмотрела, что это, перевернула и ахнула от удивления. И молча протянула предмет Риду.
– Поразительно, – прошептал он.
Грант поставил «уэбли» на предохранитель.
– Ну а теперь, – произнес он, – может быть, все-таки кто-нибудь расскажет мне, что все это значит?
Они уселись на уступе возле пещеры, моргая и щурясь под солнцем. Рид надел шляпу с широкими полями, он сидел на камне и чистил апельсин. Марина держала револьвер, наведя его на Мьюра, а Грант вертел в руках найденный предмет. Это была глиняная табличка, в четверть дюйма толщиной и размером с его ладонь, со скругленными углами и гладкими поверхностями; только зазубренный край внизу давал понять, что нижняя часть отломана. Время, земля и огонь испачкали глину, но нацарапанные на ней значки читались довольно ясно. Одну сторону ряд за рядом покрывали необычные маленькие символы – они были вырезаны в еще сырой глине и, запекшиеся, остались в вечности.
– Это линейное письмо Б?
– Да, – хором ответили Рид и Марина и посмотрели друг на друга с восторгом и удивлением единомышленников.
Грант провел пальцем по значкам, ощущая неровные края и глубокие завитки, словно на ощупь он мог каким-то образом уловить пульс их древних секретов. О чем здесь говорится? Он перевернул табличку. На оборотной стороне ничего не было написано – глина оставалась плоской и гладкой, сохранив лишь отпечатки ладоней, которые с ней работали. Но было там и кое-что еще. Грант утвердил на колене тетрадь Пембертона, прижав табличкой страницу, и стал сравнивать. Один рисунок был сделан чернилами, уверенной рукой Пембертона, другой – краской; он осыпался и выцвел, но сходство можно было определить безошибочно. По бокам долины высились две горы, посередине – похожий на купол холм, увенчанный рогом храм, пара голубей. А над ними парил лев – тот же самый зверь, что и сейчас наблюдал за ними со своего места над трещиной в скале.
– Пембертон спрятал ее в пещере, когда уходил, – произнес Рид.
Он взял у Гранта дневник и табличку и еще раз стал их рассматривать. Перелистав страницы, он добрался до последней, с цитатой из Гомера.
– «Строем становятся, битвою бьются по брегу речному;
Колют друг друга, метая стремительно медные копья».
Он вздохнул.
– Джон Пембертон таким и был. Храбрый человек.
– Хороший человек, – прибавила Марина.
– Мертвый человек. – Грант повернулся к Мьюру. – Но вот что я хочу знать: что же он такое ценное нашел? И с чего вы все так за этим гоняетесь?
– Информация для служебного пользования, – осклабился Мьюр. – Это секрет.
– Такой секрет, что за него и жизнь отдать не жалко? – Грант глянул с края утеса. – Падение отсюда, скорее всего, станет смертельным, да только ты умрешь раньше, чем долетишь до земли.
Марина справа от Гранта по-прежнему целилась в Мьюра.
Даже если ее тонкие руки и устали, по ней никак этого было не заметить. Мьюр посмотрел по очереди на обоих. Их лица ничуть его не обнадежили.
Он очень медленно закурил еще одну сигарету. В горячем послеполуденном воздухе каждый звук казался неестественно громким – и щелчок портсигара, и вспышка огня, и треск использованной спички, которую Мьюр переломил пополам. По его лицу пробежала тень – в небе парил ястреб.
– Хорошо. – Он глубоко затянулся, и его губы сложились в некое подобие довольной улыбки. – Я расскажу вам, что могу.
– Постарайся, чтобы этого оказалось достаточно.
Из кармана рубашки Мьюр вытащил пачку фотографий и одну передал Гранту.
– Похоже на нашу табличку, – заметил тот.
– Ее нашли американцы в последние дни войны в научном центре, который они захватили в Ораниенбурге, в Германии.
Грант поднял бровь:
– Разве это не в советском секторе?
– Они успели туда попасть раньше русских. Нашли немалое количество ящиков нацистских документов и прочих вещей – в основном отчетов, технических документов, всяческой скукотищи. Ну, так или иначе, кто-то должен был это посмотреть, и они отправили все в Штаты, чтобы какой-нибудь подкомитет неизвестно каких специалистов поковырялся и сказал, что тут не о чем беспокоиться и можно обо всем забыть. Из Германии много всего вывозили, и никто не хотел тратить время, чтобы вспоминать о мрачном прошлом. Но эти дундуки продолжали копать, и несколько месяцев назад кое-что отрыли.
– Вот эту фотографию?
– В картонной коробке с папками, в чем нет ничего необычного, и в металлическом кейсе, что уже необычно. Внутри лежал кусочек металла размером с половину мячика для гольфа. Они не знали, что это такое, и отправили на анализы в лабораторию. И обнаружили то, что никто до них еще не находил.
– И что это было?
– Никто ничего подобного не видел, и имени у него нет. Поэтому его назвали «элемент шестьдесят один».
– Элемент шестьдесят один? – переспросил Грант. – Химический элемент?
– Именно. Видел периодическую таблицу? В ней есть незаполненные места. Примерно как неполная колода карт – ты знаешь, сколько их должно быть и каких карт не хватает, но у тебя в колоде не все. То же самое и с этими недостающими элементами. Ученые знают, что они должны существовать, и знают, где должны располагаться, но им так и не удалось получить эти вещества. Ну и, понятное дело, эти умники обрадовались и захотели узнать, откуда этот металл взялся.
– Он ценный?
Мьюр растер окурок сигареты каблуком и закурил следующую.
– Да он просто бесценный. Уникальный. Насколько известно, на Земле его нет.
Наступило молчание – все обдумывали услышанное.
– Это кусочек метеорита, – сказал Рид.
Глянув на него, Грант понял, что вся эта история и для профессора явилась неожиданностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109