— Ребенком отец послал меня учиться в чужие земли, так у нас заведено. Я назывался великим викингом-ярлом. Ульф хотел учить меня не пиратству, чему-то другому. Всю свою молодость я провел на Шетландских островах, и со мной обращались как с собственным сыном моего наставника. В это время умерла моя мать и отец женился второй раз на женщине по имени Ингрид, ревнивой особе, которая вскоре родила Хаакона. Потом отец заболел и перед смертью назначил его своим преемником. Наш Совет, Легретта, согласился с этим.
— Какое странное решение. В Англии кто рождается первым, тот первым и правит. Любое другое решение воспринимается как смертельное оскорбление.
— Так то в Англии. — Затем, пытаясь пресечь ее дальнейшее любопытство, добавил:
— Я не оспариваю такого выбора Харальда.
— И ты не претендуешь на его корону? — Казалось, что Бретана не хотела поверить такому безразличию Торгуна.
— Он будет претендовать на мою саксонскую невесту, когда увидит ее, — ответил Торгуй. Ему и на этот раз удалось отвлечь Бретану, и он надеялся покончить с этой темой.
Торгуй хотел поцеловать Бретану в затылок, чтобы отвлечь ее. Негромко рассмеявшись, она обернулась и, отклонив голову немного назад, прижалась к его щеке.
— Ты мешаешь мне заниматься хозяйством.
— Моей красавице не стоит разводить огонь, — мне и так жарко. — От звучного, глубокого голоса Торгунау нее даже защекотало ухо. — Хотя, должен признаться, своим недавно приобретенным умением справляться с домашними делами, ты стала совсем как скандинавская девица.
— Не надо. — Бретана отошла назад и отвернулась от него. Если бы в этот момент он видел ее глаза, то понял бы, что мыслями она сейчас в Глендонвике.
На лице Торгуна промелькнуло раздражение.
— Ты сомневаешься в моих словах?
— Я знаю одно — ты считаешь их правдивыми. Но прежде чем назвать этого человека, Магнуса, отцом, я должна его увидеть. — Хотя она все больше и больше верила рассказу Торгуна о своем происхождении, все же ей нужны доказательства, чтобы суметь расстаться с той Бретаной, которой она была всегда.
Все это так ее изматывало. Неужели же она принадлежит скандинавам? А может, нет? Если да, то как можно гордиться тем, что она одна из тех, которую научили ненавидеть и бояться? И, что ужаснее всего, в какой степени любовь Торгуна к ней зависит от его веры в эту темную историю?
— Ты бы меньше любил меня, будь я чистая саксонка?
— Никоим образом.
— Ну, а если…
Раньше Торгун не думал об этом. Если Магнус не отец Бретаны, то тогда она не унаследует его богатств. А это значит, что ее похищением он не добился ровным счетом ничего — кроме самой Бретаны.
В последнее время он начал думать, что качества, которыми наделена Бретана, сильно повышают ее ценность. Кроме удовольствия, которое она доставляет своим телом, очень приятно просто находиться в ее компании. Хотя и нехотя, но он вынужден был признать, что кроме ее кошелька есть и нечто другое, за что стоит ее уважать.
И, тем не менее, без богатства, которое она должна получить от Магнуса, она больше устраивает его как любовница, а не жена. Раньше ему не было надобности жениться, и теперь его решение продиктовано только желанием овладеть ее состоянием и с его помощью восстановить справедливость. Важно только то, размышлял он, даже не пытаясь оправдать свой отход от прежнего решения, что она дочь Магнуса и поэтому он женится на ней.
— Ну так что, Торгуй? — В ее голосе звучала тревога, и он догадался, что промедлил с ответом.
— Ну конечно же, я любил бы тебя так же сильно, даже если бы ты была чистой саксонкой, но я бы меньше понял твое желание увидеть Трондберген. Что может интересовать тебя там, кроме твоего родителя?
Бретана даже рот раскрыла от удивления:
— Я бы последовала за тобой, даже под угрозой попасть в руки этих ужасных викингов.
Только теперь Торгун понял, что она действительно сильно любит его. Скоро он получит все, чего добивается.
— Моя девочка такая храбрая. Даже если бы ты и не была скандинавской женщиной, то все равно была бы достойна принадлежать к нашему народу из-за своей отваги. А теперь, дорогая, надо что-нибудь приготовить на ужин. — С этими словами Торгун снял свой лук с крюка, вышел из дому и тотчас же вернулся.
— Что, перепелки уже сами приходят к очагу? — пошутила Бретана.
— Эйнар здесь. С утеса я увидел его причаливший к берегу корабль. Я не ожидал, что он прибудет так рано. Теплая погода наверняка способствовала такому раннему началу торговых рейсов.
На лице Бретаны отразились волнение и тревога. Ведь знала же она, что он обязательно прибудет, и, тем не менее, в глубине души она надеялась, что этому что-нибудь да помешает. За эту неделю Торгун наполнил ее жизнь впечатлениями, о которых можно только мечтать в жизни. Испытав такое блаженство, она уже не надеялась, что в будущем, даже если она выйдет за него замуж, может быть что-то такое, что превзойдет ее теперешнее состояние.
Будут и другие трудности. Если Магнус и в самом деле ее отец, то тогда ее будущее обеспечено. А если он откажет ей в просьбе выдать ее за Торгуна? Но даже если этого и не случится, все равно придется осваивать новые обычаи и чужой язык. Почему она не может остаться с Торгуном здесь, чтобы избавиться от проблем, связанных с необходимостью приобщения ко всему столь непривычному для нее?
— Если ты хочешь стать моей женой.
— Ты уже мой муж навеки, — нежно ответила она.
Торгуй ласково взял ее печальное лицо в ладони и прошептал:
— Моя маленькая саксонская голубка. Я хочу сделать тебя женой и по закону, и по духу. — Он сделай паузу, чтобы Бретана по достоинству и с пониманием оценила его слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88