Другого слова здесь не подберешь. Молодая девушка не должна наносить себе порезы, какой бы серьезной ни была причина, и ни одна мать, если она в здравом уме, не должна с этим мириться. 7 Несколько часов спустя Индиго лежала без сна в своей спальне на верхнем этаже и вслушивалась в звуки голоса Джейка Рэнда, который вел беседу с ее матерью внизу перед камином. Смех у него был очень приятный, глубокий и теплый, но, слыша его, она ощущала себя в мышеловке: это чувство было очень похоже на то, которое она испытала, попав в его объятия, — чувство беспомощности и безвыходности. Она перевернулась на бок, испытывая необъяснимое чувство страха. Это было глупо — просто смешно. Он не имел над ней никакой власти, разве что был старшим на шахте, и у нее не было абсолютно никаких причин, чтобы бояться его.Подушка еще пахла Лобо; у нее на глазах навернулись слезы. Она зарылась лицом в подушку, чтобы оглушить рыдания, и сжала кулаки. Ее спины коснулся прохладный воздух из открытого окна. Никогда больше Лобо не запрыгнет к ней в кровать через окно. В ее памяти всплывали сладко-горестные воспоминания о том, как Лобо приближается к ней, прыгая через траву и глядя на нее своими серьезными, золотистыми глазами. Никогда больше она не обнимет его за шею, не почувствует на щеке шероховатость его языка. Он ушел от нее. Навсегда.И все это по вине Джейка Рэнда. После его приезда все пошло наперекосяк. И вряд ли дела пойдут лучше, пока он не уедет. Если бы он не приезжал, она не осталась бы вчера в хижине Гюнтера, и Лобо сейчас был бы жив. Если бы не он, ее репутация не была бы испорчена. Ма уже предупредила ее, что предстоящие несколько дней, скорее всего, будут трудными для нее, люди будут переглядываться и перешептываться, их отношение к ней будет просто непереносимым.Она бы хотела, чтобы ей не нужно было ехать с ним на шахту на следующий день. Ей так хотелось, чтобы он никогда больше не попадался ей на глаза.Первым, кого она увидела на следующее утро, был Джейк Рэнд. Вот тебе и исполнение желаний. Она только что стащила ночную рубашку и начала натягивать через голову сорочку, когда он тихо вышел из-за перегородки, неся ботинки в руке. Резким движением она прикрыла тканью грудь. Он заметил, что она сидит на краешке кровати, и повернулся к ней.Со взъерошенными от сна черными волосами, распахнутым воротом рубахи, через который была видна бронзовая волосатая грудь, он с минуту стоял перед ней, не отводя взгляда, как будто ничего не ощущая. Она не могла пошевельнуться от удивления.Взгляд его затуманенных карих глаз упал на розовую ленту, стягивающую ворот ее нижней рубашки. Надо было что-то делать, и она, схватив стеганое одеяло, натянула его на грудь.Уголок его рта пополз вверх, и в улыбке блеснули белые зубы.— Доброе утро!Судя по отблеску восторга в его глазах она решила, что ему удалось увидеть не только ее ленты.— Не могли бы вы стучать или еще что-нибудь делать, чтобы было понятно, что вы уже встали?Он провел рукой по волосам.— Извини. Я не знал, что ты уже встала, я вовсе не хотел тебя беспокоить.Она втиснула пальцы ног в расщелину между половицами и всем сердцем хотела только одного — чтобы он ушел. Но как много благих желаний не выполнялось. Взгляд его опять остановился на ней.— А как рука?Если бы перед ним была полуодетая белая женщина, он бы не стоял вот так перед ней и не расспрашивал о ее здоровье. Индиго отвернулась. Она слышала, как внизу мать готовила завтрак. Запах свежесваренного кофе поднимался до верхнего этажа. Она так хотела, чтобы он ушел… куда-нибудь далеко, далеко. Может быть после этого она перестанет испытывать в груди это удушье. Голосом, ставшим вдруг нетвердым, она ответила:— Все хорошо.— Наверное, на нее следует наложить какой-нибудь бальзам.Это была ее рука. Она не нуждалась в его советах по уходу за ней. Она произнесла нечто нечленораздельное; он понял, что ему надо ретироваться. Индиго смотрела, как он спускается по лестнице — спиной к ступеням. Без башмаков делать так было опасно. У ее брата Чейза один раз пятка поскользнулась, и он проехался на заду до самого низа. Джейк, конечно, не поскользнулся, но картина его падения с лестницы, которую она себе вообразила, значительно улучшила ее настроение. Она услышала, как он поздоровался с ее матерью. Потом хлопнула задняя дверь. Видимо, он направился в уборную.Дрожа от холода, она натянула свои штаны и куртку из оленьей кожи. Когда она спустилась вниз, то опять вспомнила Лобо. По утрам он всегда выскакивал в окно, подбегал к передней двери и начинал скрестись в нее, чтобы его впустили, пока она еще не спустилась с лестницы. Теперь ее ждала тишина. Острая боль пронзила ей грудь. С минуту она стояла, прислушиваясь, страстно желая, чтобы его смерть оказалась плохим сном.— Со временем будет легче, — сказала мать нежно.Повернувшись к ней от кухонного стола, держа в руках огромную миску с тестом, она понимающе улыбнулась. — Постарайся не думать об этом. Если ты будешь все время вспоминать, будет еще хуже.Индиго глубоко вздохнула. Проблема была в том, что Лобо настолько тесно был связан с ее жизнью, что его присутствие ею просто не воспринималось. Он был, как ее собственная рука или нога, всегда рядом, когда возникала нужда. Он был ее защитником, другом, с которым можно было поговорить. И ей будет так же не хватать его, как ампутированной конечности, как бы она ни старалась забыть о нем.Дверь в спальню ее родителей была открыта, и ей был виден отец, восседающий среди подушек. Она вошла, чтобы пожелать ему доброго утра. Раньше он всегда умел утешить ее, и она надеялась, что это удастся ему и сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119