Дабы подтвердить свои слова делом, Анжелика подхватила готовые блюда и понесла на стол. Однако на пороге столовой ей снова стало не по себе. Ноги почему-то слушались с трудом
– …отец говорит, что встреча с «федеральными властями» прошла просто отлично. – При появлении Анжелики Гарет умолк и покосился в ее сторону. Затем рассеянно добавил: – Он должен вернуться в течение месяца…
Это сообщение было встречено громкими одобрительными возгласами, а Анжелика невольно обернулась в сторону Гарета. Ведь до сих пор он и словом не обмолвился о том, что отец назвал сроки своего возвращения. Уж не собирался ли он скрывать это от нее? Может быть, он думает, что его отец…
Ее мысли прервал хор голодных голосов, и она поспешила вернуться на кухню за новой порцией тарелок. Гарет тем временем продолжил рассказ:
– …он пишет, Санта-Анне придется освободить Стивена Остина. Папа считает, что он и месяца не просидит у них в тюрьме. Надеюсь, что так и будет, и Остин сумеет положить конец грызне между нашими комитетами – до чертиков надоела неопределенность.
Дружный одобрительный гул заглушил галантное замечание Вилли Харпера:
– Вам на удивление к лицу это платье, мэм.
Она смущенно кивнула и поспешила скрыться в кухне: от Гарета можно было ожидать чего угодно. Он казался совершенно непредсказуемым и взрывался неизвестно отчего.
Анжелике удалось устроить так, что теперь в столовую отправилась Сори, а она сама, облегченно переведя дух, занялась уборкой на кухне.
Но не успела она порадоваться этому, как к ней обратилась Мария:
– Анжелика, будь добра, собери со стола тарелки и налей свежего кофе. А Софи займется сладкими булочками.
Анжелика, набрав побольше воздуха в грудь, согласно кивнула. Мысленно ругая себя за нерешительность, она направилась в столовую. На сей раз она намеренно подошла прямо к Гарету и наклонилась за его тарелкой. Замерев, она решилась поднять на него глаза… и неожиданно ласковая улыбка окончательно сбила ее с толку.
– Ты очень красивая в этом платье, Анжелика.
– Ты очень красивая, Анжелика… – Теплые губы Гарета щекотали нежную кожу. Он прижимался к Анжелике всем телом и целовал шею и ложбинку между грудями и ласкал языком напряженные бутоны сосков. Он упивался этой минутой и то и дело поднимал голову, чтобы полюбоваться полуприкрытыми, затуманенными ответной страстью серебристыми глазами.
Обычная вечерняя суета после ужина превратилась в бесконечную пытку, а Гарету так хотелось поскорее оказаться с Анжеликой наедине! Он успел привыкнуть к ее постоянной близости на пути в Техас, и обязанность соблюдать приличия в присутствии остальных обитателей ранчо казалась ему весьма обременительной. Он не находил себе места, дожидаясь, пока Мария с Софи покончат с делами и отправятся спать, предоставив ему свободу. Он ни на миг не задержался в душной и тесной каморке: подхватил ее на руки и помчался к себе в спальню. Здесь было открыто окно. и влетавший в него прохладный ветерок приятно освежал разгоряченные тела. В груди Гарета полыхало ПЛАМЯ любви.
У него есть по меньшей мере месяц… месяц до того, как вернется отец. К тому времени Анжелика успеет еще сильнее привязаться к Гарету. Она подпускает его все ближе… с каждым днем… с каждой минутой… Пропасть, разделявшая их прежде, постепенно исчезала. Гордая, уязвимая Анжелика понемногу утрачивала настороженность, становилась менее замкнутой. Он ясно видел, как нелегко ей раскрыться чужому человеку, и тем не менее с каждым их соитием она отдавалась Гарету все полнее. И он учился дорожить этим доверием как величайшим даром. Потому что надеялся в самом скором времени превратить доверие в любовь.
Глава 11
Эстебан Аррикальд, с трудом сдерживая негодование, еще раз окинул взглядом док. Вооруженные до зубов солдаты выстроили в очередь мрачных торговцев. Их ожидала встреча с ехидно улыбавшимся сержантом, восседавшим за наспех сколоченной конторкой, которую украшал невероятных размеров гроссбух. Там регистрировались все тарифы и налоги, взимаемые с этих людей, уверявших, что такое бремя им не по силам. Недовольство росло с каждым днем, подогреваемое постоянными попытками посягнуть на их драгоценные «свободы» А капитан Томпсон и ухом не ведет знай себе затягивает петлю все туже и туже!
Хваленый капитан Томас М. Томпсон – круглый дурак! Эстебан раскусил его в два счета. Еще по пути в Анауак он удостоился права доверительных бесед с чванливым англичанишкой и пришел к определенному выводу правильность которою подтвердилась не раз и не два. Самонадеянный, надменный, с врожденным чувством собственной непогрешимости, столь характерной для всей этой нации, капитан Томпсон повел себя в Анауаке как настоящий завоеватель. Не дав себе труда ознакомиться с ситуацией, он поспешил наложить на город тяжелую лапу. Естественно, толпа неотесанных мужланов-техасцев сочла себя загнанной в угол и сломя голову помчалась записываться в сторонники. Партии войны
Пустозвон! Шарлатан! Если бы Санта-Анна намеренно старался разжечь конфликт, он не мог бы найти более удачного помощника Эстебан с трудом подавил раздражение. Господину президенту следовало с самою начала дать ему более определенные указания и позволить направлять действия капитана Томпсона. Тогда все могло пойти по-иному Не так уж трудно догадаться, что на уме у этих крикливых деревенщин, считавших себя патриотами и заставить их плясать под свою дудку. Силой здесь ничего не добьешься. Однако Эстебан не сомневался, что нашел бы способ уговорить местных лидеров смириться с новым законом о налогах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140