Нектар… Кто же она, где же она сейчас? Эта мысль чуть было не вырвала ее из чудесного сна, но тут в призрачных небесах над ней закружилась стайка разноцветных бабочек. Своими нежными бархатными крылышками они касались ее тонкой кожи, вызывая немыслимо острые ощущения, и Рива зажмурилась, пытаясь не упустить ни одного мгновения этого божественного удовольствия.
Странные ласки будоражили ее, вызывая неведомый восторг, от которого перехватывало дыхание в груди. Она боялась дышать, чтобы не спугнуть это удивительное чудо, но волшебный миг прошел, и бабочки будто растворились в пространстве, оставив за собой легкий аромат нектара дивных цветов.
Правда, не все они улетели — одна, самая нежная и преданная, продолжала ласкать ее кожу своими прикосновениями: она порхала в волосах, касалась лица, глаз, губ, тонкой линии шеи.
Спускаясь все ниже и ниже, тонкие крылышки коснулись ее обнаженной груди, и Рива не смогла сдержать стона наслаждения.
Неожиданно она почувствовала прикосновение чьих-то нежных пальцев, и тихий мужской голос ласково произнес:
— Рива, радость моя, я не могу на тебя наглядеться, так ты прекрасна!
Не открывая глаз, она позволила целовать и обнимать себя. Ее тело отвечало на его требовательные ласки, пальцы с наслаждением ерошили мягкие волосы, губы ласкали его кожу. Все ее естество было напоено ароматом любви и страсти; она хотела этого каждой клеточкой своего тела, и мужчина благодарно принимал от нее дары, которыми любящая женщина награждает своего избранника.
Когда взаимные ласки подошли к своей кульминации, Рива прошептала:
— Милый, только никогда не покидай меня!
— Никогда! — отозвалось эхо. — Ты всегда будешь моей, Рива Синклер.
Услышав свое имя, девушка резко открыла глаза, и сразу реальность навалилась на нее тяжелым грузом. Не было никаких холмов, никаких бабочек, никакого ручья — просто Джефф Бэнкс вновь воспользовался своим правом и пришел ночью в ее спальню.
И в то же время Рива не могла заставить себя злиться по-настоящему. Нега отлетевшего сна все еще окутывала ее нежной дымкой сладострастия, и она даже не пыталась сопротивляться. Все, чего ей хотелось, — вернуть назад свое прекрасное сновидение.
— Мне снились бабочки, — едва слышно пробормотала она. — Их крылья шуршали надо мной, когда я бежала по холму.
— Вот так? — Джефф прикоснулся к ее губам легким, ласковым поцелуем.
Рива снова закрыла глаза. Нежными пальцами он гладил ее тело, постепенно спускаясь все ниже и ниже, целовал шею, плечи, дразнящими движениями языка ласкал грудь. Когда его мужской голод возобладал над терпеливой нежностью, Джефф резким движением вошел в нее, и она застонала.
Как он умел пробудить в ней первобытную страсть, умел заставить ее забыть обо всем на свете! Рива всем телом подалась вперед, подстраиваясь под его ритм, пытаясь вместить его целиком и раствориться в этом движении, распасться на сотню крошечных частичек только для того, чтобы в момент экстаза почувствовать свое непререкаемое единство с мужчиной, который так умело и уверенно вел ее к вершинам наслаждения.
Двигаясь в неторопливом ритме, постепенно наращивая темп, Джефф полностью подчинил себе ее тело, и на сей раз она ничего не имела против его абсолютного доминирования. Здесь, в спальне, под спасительным покровом ночи, они были равны, являясь единым целым, и не было смысла выяснять, кто друг, а кто враг, кто прав, а кто нет. Здесь существовала только одна правда — то наслаждение, которое дарило одно тело другому, те стоны, в которых растворялись их дневные сомнения, а ссоры теряли смысл.
Ощущая нежный шелк ее раскрытого лона, Джефф думал лишь о том, как заставить ее забыться от наслаждения, забыть обо всем на свете, кроме него — хозяина и властелина, дарящего ей самые сочные плоды из тайного сада земных наслаждений. Здесь он был победителем, а она — победительницей, и каждый искренне наслаждался интимной победой другого, без которой была бы невозможна его собственная победа.
Рива слабо постанывала в ритм его движениям, прижимаясь к Джеффу всем телом. Бабочки, недавно кружившиеся в ее снах, теперь трепетали внутри. Каждая клеточка была напряжена и замерла в ожидании желанной разрядки. Однако Джефф не торопил события и, только убедившись, что любимая женщина получила все удовольствие сполна, позволил себе забыться в экстазе.
Позже, когда она, тихая и покорная, попыталась осторожно выскользнуть из-под него, Джефф ласково промурлыкал ей в самое ухо:
— Ох, девочка моя, еще чуть-чуть. Я знаю, что ты устала, но видит Бог, я никак не могу насладиться счастьем ощущать тебя моей женщиной. Когда я в тебе, мне не хочется отпускать тебя, не хочется размыкать объятия, позволяя телам вновь вести отдельную жизнь. Когда я в тебе, я чувствую, что все в мире происходит правильно, так, как должно происходить. Подожди еще минутку, не отрывайся от меня.
Рива покорно затихла, она чувствовала сейчас то же, что и Джефф: ощущала его всем своим внутренним естеством, принадлежала ему вся без остатка. Мягкие волоски на его груди чуть-чуть щекотали ее, и от этого уже странно-привычного ощущения у нее сладко заныло сердце. В эти минуты близости Рива не вспоминала об их вражде: сейчас этот янки был для нее единственным дорогим человеком во всем мире.
Чуть позже, отпустив ее и аккуратно перекатившись на бок, Джефф замер неподвижно, а затем придвинулся к ней. Сначала они молчали, а потом он тихо проговорил:
— Иногда я чувствую себя чуть ли не садистом. Я совсем не даю тебе отдыхать. Но не в моих силах оторваться от тебя, Рива. — Он чуть усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100