К счастью, все прошло как обычно.
Когда Саймону перевязали левую руку, он пробормотал:
– Должно быть, я ужасно выгляжу.
– Ты скоро поправишься, не беспокойся, – сказала Дженси с ласковой улыбкой. Повернувшись к доктору, спросила: – А разве не надо осмотреть рану на руке?
Плейтер пожал плечами и, разбинтовав руку Саймона, проворчал:
– Вот видите? Прекрасный струп. Когда подсохнет, сразу отвалится. Все хорошо, миссис Сент-Брайд.
– Значит, я должна делать перевязки? Делать с бренди?
– Вы ничего не поняли! Тело само себя вылечит, понятно?
Когда доктор ушел, Саймон сказал:
– Дорогая, если я не смогу уехать до заморозков, поезжай одна.
– Нет.
– Здесь может быть опасно. Вспомни про вора.
– Тем больше причин, чтобы я осталась.
– Неужели я как муж не имею никакой власти?
– Если и имеешь, то не можешь ее подтвердить.
– Оглторп!
– Да, сэр…
– Сумеешь отшлепать мою жену вместо меня?
– Нет, сэр. – Слуга покачал головой.
– Предатель! – Саймон рассмеялся.
Дженси тоже засмеялась и поцеловала мужа в щеку.
– Не капризничай, милый. «Эверетта» – не последний корабль, отплывающий в Англию. Будут и другие, ты ведь сам говорил. Как только путешествие станет для тебя безопасным, мы уедем из Йорка. Но твое здоровье – важнее всего.
Дженси снова вспомнила о следствии и очень пожалела о том, что не расспросила об этом Плейтера. Что он будет говорить на суде? Конечно, она надеялась, что он скажет правду. Но если все-таки солжет? Что будет, если все они станут лгать? Может, существует заговор? Может, они хотят, чтобы Саймона повесили?
Возможно, надежда только на Хэла.
Когда Хэл ушел давать показания, Дженси бросилась заниматься уборкой – ей надо было хоть чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума от беспокойства. Сделав уборку в гостиной, она повесила во дворе ковер и принялась яростно выколачивать из него пыль.
– Ковер еще цел?
Она резко обернулась и увидела Хэла.
– Ну как?..
– Все в порядке. – Майор улыбнулся и добавил: – Пойдемте в дом.
Дженси вздохнула с облегчением.
– Должно быть, вы думаете, что я ужасно глупая?
– Нет-нет, я прекрасно вас понимаю. Конечно, судья был недоволен, сказал, что Саймон не должен был стрелять, но Нортон, Делахей и я – мы все подтвердили, что Макартур выстрелил раньше, чем следовало по правилам дуэли. И еще несколько человек, оказывается, слышали, как Макартур говорил, что хочет избавиться от Саймона. Так что все в порядке, можете не беспокоиться. К тому же Гор ясно дал понять, что хочет закрыть это дело. Да-да, все кончено.
В комнате они втроем устроили пирушку. Чуть позже к ним присоединился Нортон.
– Дорогая, я же говорил тебе, что не о чем беспокоиться, – сказал Саймон.
Дженси протянула мужу бокал с вином.
– Значит, мы можем уехать, как только ты поправишься?
– Да, конечно.
– А разве Гора не интересует, что ты будешь делать в Лондоне? Ведь Макартур совершал свои преступления при его правлении…
– Наверное, он надеется, что в Лондоне похоронят это дело. К тому же смерть Макартура ему выгодна.
– Выгодна? Но разве губернатор не боится, что…
– Он ничего не боится, потому что знает: во всем буду винить одного только Макартура. Не так ли, Хэл?
– Совершенно верно, – кивнул майор. – Надеюсь, что сообщникам Макартура это известно.
Саймон посмотрел на друга с раздражением.
– Сейчас этот дом надежен, как крепость.
– Вспомни про Трою.
– Значит, не будем принимать коней.
Решив поделиться своими опасениями, Дженси сказала:
– Я не очень-то доверяю Плейтеру.
– Не беспокойтесь, – сказал молчавший до этого Нортон. – У Плейтера прекрасная репутация.
– Но он такой ворчливый…
– Он армейский хирург, поэтому обязан быть суровым, – пояснил Хэл.
«Да, наверное… – подумала Дженси. – Ведь ему приходится отрезать у раненых руки и ноги… Если так, то раны Саймона для него просто царапины». Но все-таки она решила, что пошлет за доктором Болдуином – хотя бы ради собственного спокойствия.
Взяв мужа за руку, Дженси проговорила:
– В таком случае, сэр, вы должны побыстрее выздоравливать. Чем мы можем вас позабавить, чтобы вы не скучали?
Саймон рассмеялся и спросил:
– «С круглой пуговкой вверху» – можешь рассказать наизусть?
Этот идиотский монолог был придуман, видимо, с целью проверки памяти у актеров, а учителя его использовали для мучения детей.
Дженси приняла позу трагической актрисы.
– «Итак, она вошла в сад, чтобы срезать капустный лист, чтобы испечь яблочный пирог, а в это время огромная медведица, идущая по улице, просунула голову в магазин. Как нет мыла? И вот он умер, а она, бесстыдница, вышла замуж за парикмахера…»
Саймон снова рассмеялся и подхватил:
– «И там были Пикнинни, и Джоблилли, и Гарюлли, и сам Великий Падишах с круглой пуговкой вверху».
Слушатели захлопали в ладоши, а Саймон громко расхохотался – и тут же застонал от боли, схватившись за бок.
Вскоре Дженси послала за доктором Болдуином, и тот сразу же пришел, однако отказался осматривать рану, заявив, что полностью доверяет доктору Плейтеру. Но он все-таки проверил общее состояние больного и сказал:
– Думаю, в случае необходимости можно уехать и раньше, если вы согласны терпеть сильную боль. И все же я посоветовал бы вам выехать через неделю-другую.
– Да, конечно… – кивнула Дженси; она поняла, что придется уступить.
На следующий день Плейтер опять заявил, что доволен состоянием раны. Осмотрев струп, он пробурчал:
– Очень хорошо.
– Но у него жар, – сказала Дженси.
– Вот и замечательно. – Плейтер снова пустил Саймону кровь и ушел.
Когда дверь за доктором закрылась, Дженси склонилась над кроватью и поцеловала мужа в губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97