Ей было отвратительно то, что она с такой легкостью соврала, но душу согревало и ощущение своей маленькой победы. Для ее достижения потребовалось применить не совсем честные методы, но важен результат: она отвела ураган и на нынешнюю ночь обеспечила себе плавание в тихих водах.
Мэг начала проваливаться в полудрему, когда внезапно пришедшая в голову мысль заставила ее вздрогнуть. Что она делает? Нельзя спать, как бы ей этого ни хотелось, иначе она ни за что не встанет до рассвета.
Мэг заставила себя подняться и плеснула в лицо холодной водой из кувшина, стоящего подле кровати. Многочисленные часы в доме начали бить полночь. Мэг застонала при мысли о том, сколько долгих часов еще оставалось до момента, когда она сможет выполнить задуманное.
* * *
Только одевшись и всю ночь меряя шагами комнату, Мэг сумела не заснуть. К тому времени, когда первый серый предрассветный луч слабо осветил небо, она почти валилась с ног от усталости, но была обязана, набравшись мужества, выйти на морозную, тонущую в тумане улицу.
«Чтоб она пропала, эта злобная Шила! — с отвращением думала Мэг, надевая свое теплое пальто с капюшоном и толстые шерстяные перчатки. — Сколько от нее неприятностей!»
Однако, выскользнув в коридор с туфлями в руках, она напомнила себе, что могло случиться, если бы камень желания не заставил графа жениться на ней. Все они были бы уже на улице, скорее всего в работном доме — девочки и мальчики отдельно, — и все, что у них теперь было бы, — это самая скудная, простая еда и убогая крыша над головой.
А могло быть и того хуже: сэр Артур поговорил бы с Лорой напрямую, и та, разумеется, принесла бы себя в жертву. В этот момент она рыдала бы в его омерзительной постели, а он жестоко насиловал ее. Мэг почти не сомневалась, что сэр Артур не намеревался обращаться с намеченной жертвой деликатно и с любовью.
А теперь граф Саксонхерст в один прекрасный день, соблазнит собственную жену, и жена, несомненно, получит от этого большое удовольствие.
Так, тихо пробираясь по коридору, Мэг пришла к заключению, что в данном случае Шила оказалась благословением. Однако ответственность за идола лежала на Мэг, Мать твердо внушила ей это. Хранить каменное изваяние было святой обязанностью, доставшейся ей по наследству.
В течение дня Мэг старалась запомнить расположение коридоров в большом доме и теперь, моля Бога, чтобы не встретиться со скалящимся псом, довольно легко нашла дверь, ведущую в ту часть помещения, где жили слуги.
Мэг осторожно прокралась по невзрачной узкой лестнице до самого низа. Днем она заметила дверь в цоколе здания со стороны фасада, расположенную ниже уровня земли, к которой вели уходящие вниз ступеньки. Должен быть и черный ход, вероятно, в кухне. Одну из этих дверей она должна найти.
Затаив дыхание, Мэг сделала несколько шагов вперед и, с опаской открыв дверь, увидела небольшую комнату, в которой стояли лишь простой стол, окруженный стульями, и буфет с выстроившимися в ряд тарелками. Вероятно, это была столовая для прислуги. Через застекленную дверь в противоположной стене пробивался бледный свет. Мэг видела сквозь стекло каменные ступени, те, что вели вверх, на улицу.
Дверь оказалась запертой, но ключ свисал с круглой дверной ручки на веревочной петле. Мэг вставила его в замочную скважину, и он легко повернулся. Однако что делать дальше, когда она очутится снаружи? Нельзя оставлять дверь незапертой, поскольку станет очевидно, что кто-то ночью вышел из дома.
Поразмыслив, Мэг сняла ключ вместе с веревочкой с ручки и, заперев дверь снаружи, положила его в карман. Ключ звякнул, ударившись о другой, от дома на Моллетт-стрит, и Мэг почувствовала угрызения совести. Каким искусным вором она становится! Впрочем, выбора все равно не было. Пропавший ключ — всего лишь загадка, в то время как незапертая дверь возбудит серьезные подозрения.
Надев туфли, Мэг взбежала по ступенькам. На морозном воздухе изо рта у нее тут же стали вырываться бельм облачка пара.
Никогда еще она не выходила на улицу в столь ранний час. Предрассветный полумрак казался временем духов и призраков.
Солнце, однако, мало-помалу поднималось все выше, и Лондон оживал вокруг. Кто-то из слуг, зевая и гремя на ходу ведрами, направлялся к колодцу, кто-то, громко топая, — в булочную. С первыми лучами солнца появились первые торговцы и огласили окрестности своими криками: «Молоко! Яйца! Апельсины!»
Однако, добравшись до Моллетт-стрит, Мэг нашла ее по-прежнему погруженной в тишину, лишь в конюшнях было заметно какое-то шевеление. Те, кто жил здесь, редко держали прислугу и вставали чуть позже, чтобы всем вместе начать новый день. Через знакомую заднюю калитку Мэг проскользнула в маленький садик своего старого дома.
Еще вчера утром он был ее домом, так что она не чувствовала себя преступницей. Тем не менее щелчок отпирающегося замка прозвучал для нее как выстрел, и она быстро оглянулась, ожидая, что вот-вот кто-нибудь закричит: «Держи ее!» Однако все было тихо. Вздохнув с облегчением, Мэг повернула ручку и прошмыгнула в холодную темную кухню. Задержавшись в ней на секунду, она направилась за тем, за чем пришла. Неосознанно стараясь двигаться как можно бесшумнее, она быстро поднялась в спальню родителей, перенесла к кровати деревянный стул, взобралась на него и, протянув руку, стала искать тяжелый парчовый мешочек. Ей никак не удавалось нащупать его! Мэг ступила на кровать и, с трудом удерживая равновесие на матрасе, обшарила весь балдахин. Шилы не было! В панике Мэг ощупала всю кровать; осмотрела балдахин сверху; сердце ее бешено колотилось от дурного предчувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115