— Но ты ведь не хочешь жить в Нортумбрии…Алине совсем не хотелось говорить об этом, но именно здесь была загвоздка, и даже поцелуи не могли ничего поделать. Даже поцелуи Рауля де Журэ.Он перестал дразниться и посерьезнел.— Алина, место жены — в доме мужа.— Но твой дом так далеко!Он посмотрел на нее, потом улыбнулся — чуть-чуть, но и этого оказалось достаточно, чтобы Алина возрадовалась, что позади нее стена, на которую можно опереться.— Все это свалилось на тебя так внезапно, — сказал он. — Месяца не прошло, как мы с тобою встретились. Быть может, ты даже еще не до конца поняла, хочешь ли вернуться к мирной монашеской жизни.В его голосе прозвучал вопрос, и надо было ответить.— Да, я еще не вполне уверена.Но она солгала, ибо знала, что теперь уже никогда не сможет спокойно вернуться к целомудренной и мирной жизни в обители.— Ну, так отправляйся домой с Галераном и подумай об этом хорошенько. А я приеду за твоим решением на будущее лето.— Через год! Ах, негодник! Сначала приучаешь меня к поцелуям, а потом велишь ждать целый год?!Рауль изумленно воззрился на нее.— Но как же?..Но тут же в его глазах зажегся озорной огонек. Он понял, понял все слишком даже хорошо. Как всегда. Видимо, это его свойство разражало Алину больше всего.Она сделала шаг в сторону от стены и от него.— По-моему, ты просто ищешь повода поскорее уплыть восвояси и забыть обо мне. Ты любишь странствовать и не любишь сидеть дома. Ты оказываешься в постели с любой податливой бабенкой, которая тебе попадется. В любом городе вмиг найдешь злачные места. Конечно, у тебя жены по всему миру…Проявив военную сноровку, он схватил ее за плечи, зажал рот ладонью.— Алина, нет нужды выводить меня из терпения глупыми речами. Просто вели, и я уйду сам.И убрал ладонь с ее губ.— Не знаю! — всхлипнула Алина и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь.Сесть в закутке было не на что. Рауль опустился на пол, усадил Алину к себе на колени и принялся ждать, пока она наплачется всласть.— Сама не знаю, что со мною творится, — обиженно вздыхала Алина, втайне блаженствуя в его мощных объятиях.Он прижал ее к себе, успокаивая, баюкая, как малого ребенка.— Любовь моя, верно, я сошел с ума, понуждая тебя к ответу так скоро. Отложи на время раздумья, дай уняться первому пылу.Она отважилась взглянуть ему в глаза.— А ты — ты тоже пылаешь?Он шевельнул бедрами, и она ясно ощутила его пыл.— Похоть, только похоть, — пробормотала она, чувствуя, как горят щеки. — Рауль, ты и впрямь хочешь взять меня в жены?— Да.— Почему? — И она открыто посмотрела на него, ожидая ответа.— Потому, — просто сказал он, — что никогда прежде не встречал женщины, к которой меня влекло так сильно. Признаюсь, мне многие нравились, пару раз я даже думал, что влюбился, но такого со мною никогда еще не бывало. Впервые я чувствую, что потеряю часть себя, если покину тебя.Алина все смотрела на него, выискивая, в чем бы усомниться. Стать необходимой для другого — тяжелое бремя. Конечно, и он ей столь же необходим. Если б он уплыл и не взял ее с собою, до конца своих дней она осталась бы живою лишь наполовину.Он нежно провел пальцами по ее щеке.— Маленькая моя, я могу подождать, пока ты не разберешься в себе.— Я и так все про себя знаю, — неразборчиво пробормотала Алина. — Я очень несчастна! И я жажду тебя, — добавила она чуть тише. Как раз перед нею была его чудесная, сильная рука, и она погладила эту руку, наслаждаясь ее теплом и мощью. — Я томлюсь по тебе. — И она робко шевельнулась, чтобы прильнуть к нему еще ближе.Усмехнувшись, Рауль положил руки ей на бедра.— Многообещающее начало.— Ха! — Алина заставила себя оторваться от его рук и посмотреть ему в глаза. — Половина всех знакомых тебе женщин сохнут по тебе, Рауль де Журэ, а ведь они тебя не любят.— Только половина?Она оттолкнула его и вскочила на ноги. Он же продолжал сидеть, развалясь, небрежно отряхивая пыль с одежды.Это дало Алине редкую возможность посмотреть на него сверху вниз, но легче ей, увы, не стало и ни в коей мере не остудило ее томления. Быть может, лучше отослать его прочь, чтобы никогда больше не видеть, чтобы никогда…— Если бы мы познали друг друга, — с пылающими щеками предложила она, — то я поняла бы, похоть или любовь правят нами.Он выгнул бровь.— В этом случае, виноградинка моя, ты была бы привязана ко мне на всю жизнь.— Ах, ты… ты… Самоуверенный петух!Рауль хохотал, но она продолжала допрос.— А нам хватит желания на всю жизнь?Рауль задумался.— Если оно вызвано любовью, то да. Если лишь похотью — нет.— Но как же мы разберемся, не попробовав? Может быть, мне это вовсе не понравится, будь то любовь или похоть.Ведь не всем же нравится. Тогда я и пойму, что мое место в монастыре…Она пыталась найти обоснования своей просьбе, но правда была в том, что она просто боялась никогда не узнать его тела так, как ей хотелось. Никогда больше не увидеть его нагим. Никогда не спать вдвоем…А лицо ее между тем стало красным, как вишня, и она знала это.— Тебе понравится, — со спокойной уверенностью сказал Рауль. — Мой многолетний опыт чего-нибудь да стоит. Но проси не проси, Алина, я не намерен лишать тебя девственности, пока мы не обвенчаны перед господом.На слове «проси» она вспылила.— Так что же, ты намерен блюсти целомудрие, пока я не решу?Вот так, совершенно нечаянно, она высказала то, что мучило ее сильней всего. Лучше потерять его на всю жизнь, чем делить с другой.А этот несчастный так и не пообещал хранить ей верность.Он думал.Алина повернулась и убежала.Когда Галеран вышел из комнаты Джеанны, чтобы начать готовиться к возвращению в дом Хьюго, Рауль, как оказалось, уже все устроил.— Лошадей нам дадут в королевских конюшнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126