Его прикосновения возбуждали Имоджин.
– Имоджин, пойми, целоваться – это не значит, что ты делаешь что-то дурное.
– Преподобный Фульфган говорит, что это страшный грех…
Священник предупреждал ее, что такие поцелуи ведут к похотливым прикосновениям, а похотливые касания могут возбудить желание удовлетворить похоть. А похоть ведет нас прямиком в пламя ада. Вспомнив наставления своего духовника, Имоджин вся так и запылала, потому что на нее пахнуло именно этим пламенем… Она поднырнула под руку Фицроджера и поскорее перебежала в другой конец комнаты.
– Это тот тощий священник с уродливыми руками? Тот самый, который пытался заставить нас покаяться в том, что мы убивали людей Ворбрика? – спросил ее Фицроджер.
Имоджин кивнула и от ужаса даже прикрыла рот рукой.
– Ой, он на меня тоже наложит такое же ужасное наказание. Мне придется стоять на коленях целую неделю. Это так ужасно! Ведь людей убивали из-за меня! Я разрешила вам поцеловать меня. Я сделала вид, что… – остановившись на полуслове, Имоджин замолчала и смущенно посмотрела на Фицроджера.
– Рыжик, а я ведь знал, что твоя беременность была фальшивой.
– Я вам не верю, – возмутилась девушка.
– Я почти никогда не лгу, а делаю это только в случае крайней необходимости, – заверил ее Фицроджер.
– Откуда вы это узнали?
– Вчера твой живот перекосился, и я все понял.
– Почему же вы мне ничего не сказали?
– Мне было интересно, долго ли ты еще сможешь притворяться. Ты это хорошо придумала. Когда я впервые увидел тебя, то решил, что ты вот-вот разродишься. Это была идея твоего слуги?
– Нет, – гордо заявила Имоджин. – Идея моя, он только помогал мне.
Фицроджер приподнял брови в знак восхищения и низко поклонился леди Имоджин.
– Как Сивард? – спросила девушка.
– Я за ним послал. Вы все хорошо сделали: удрали от Ворбрика и смогли перенести все эти ужасные испытания. Вы явились в Клив с жутко потертыми ногами и стали что-то объяснять мне. Да, для нежной леди вы перенесли все невзгоды просто отлично.
Имоджин почувствовала, как теплая волна, начиная от кончиков пальцев, медленно разлилась по всему ее телу, а щеки у нее стали нежно-розовыми. Это была гордость за саму себя.
Я так боялась, – робко призналась она. – Я ненавидела эту грязь. Мне было страшно быть одинокой и беззащитной. Я мучалась оттого, что мне приходилось самостоятельно принимать решения. Я просто желала обратиться к вам за помощью, чтобы все мои проблемы решали вы.
Мы все временами чего-то боимся, и нам всем претит грязь. Да и принимать решения всегда очень трудно. Вы же выдержали все испытания, – снова подхватил ее Фицроджер.
– А вы боялись, когда пробирались по потайному ходу? – поинтересовалась Имоджин.
У Фицроджера широко раскрылись глаза, и он, нахмурившись, спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Сэр Вильям сказал мне, что вы боитесь замкнутого пространства.
Глаза у Фицроджера стали злыми, и он перешел на официальный тон общения.
– Вот как? Он преувеличивает. Вы хотите сойти вниз и позавтракать? Я могу вас туда отнести, миледи.
Имоджин вздрогнула, она понимала, что не стоит продолжать разговор на столь неприятную для Фицроджера тему.
– Я хочу посетить церковь, – быстро заметила она. Ей действительно требовалась помощь Бога. – Я хочу помолиться за успокоение души погибших, пока стану ждать преподобного Фульфгана.
– Вам придется ждать его слишком долго. Я его отсюда вышвырнул.
– Что вы сделали?
– Мне не нужно, чтобы моих людей запугивал такой тип. Я пришлю вам кого-нибудь получше.
Имоджин возмутилась и вся запылала от ярости.
– Немедленно верните его обратно! – приказала она. – Фицроджер, это мой замок, а Фульфган мой духовник!
– Я ваш защитник, и я обязан заботиться о моих людях!
Она поняла, что Фицроджер явно не собирался повиноваться ее приказам, и, размахнувшись изо всех сил, ударила его по щеке. Звук пощечины разнесся по всей комнате, и у него на лице появилось красное пятно. Фицроджер замер от неожиданности. Глаза у него были холодные и зеленые, как изумруды. Имоджин боялась перевести дыхание. Сейчас он меня убьет, думала она. Но потом она заметила, что он немного расслабился.
– Я думаю, что вам следует разрешить немного покомандовать и у вас должна быть хоть какая-то власть, – сказал Фицроджер, – но я вас хочу предупредить: если вы когда-нибудь при людях позволите себе что-либо подобное, вы об этом пожалеете!
Затем он повернулся и вышел, а Имоджин шлепнулась на стул. У нее от страха дрожали колени, но она все-таки осталась живой. До этого она никогда в жизни никого не била.
Но ведь он целовал меня, вспомнила Имоджин. У девушки перехватило дыхание при воспоминании о волшебных поцелуях. Они были такими сладкими, и сам Фицроджер в тот момент был совершенно иным – нежным и теплым.
А потом он ей сказал, что вышвырнул из замка ее духовника. Что он имел в виду, упоминая о некоторой власти? Так кто же на самом деле всем распоряжается в Каррисфорде?
Фицроджер, наверное, считает, что поцелуй и несколько добрых слов помогут подкупить ее, а вместе с ней прихватить и принадлежащий ей замок? Имоджин громко рассмеялась. Но потом она вспомнила, что он ничего не сказал о том, что вернет отца Фульфгана. Когда она его увидит в следующий раз, она непременно настоит на своем. Фицроджер еще узнает, кто на самом деле командует в Каррисфорде.
Фицроджер прошел по комнатам, ведущим к великолепной широкой лестнице, спускавшейся в огромный зал. Замок Каррисфорд был подлинно чудесным сооружением. Нигде в Англии он не видел ничего подобного.
Фицроджер вспомнил о владелице замка и слегка улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105