– Надо что-то делать. Я еду с визитом к госпоже Корнелис.
– Уверен, у нее превосходная писчая бумага.
– Главное, что я могу туда поехать. Если синьор Варци знает о связи Терезы Корнелис с матерью Петры, он тоже может отправиться туда. Почему я не подумал об этом раньше? Ла Корнелис может знать, кто ее отец.
– Боже мой, неужели? Тогда я еду с тобой. И прихвачу пистолет.
– Окажись Варци там, я был бы рад. Но госпожа Корнелис ни за что не позволит напасть на титулованного гостя в своем доме.
– Будет ли он спрашивать ее позволения?
– Резонно. Я поеду вооруженным и с вооруженными людьми. Мне все равно придется использовать свой чертов портшез. А тебя я попрошу взять нескольких человек и наблюдать снаружи. Во-первых, чтобы узнать, не следит ли за домом кто-либо еще, а во-вторых, посмотреть, не пошлет ли Корнелис записку после моего ухода.
– Радуешься хоть какой-нибудь деятельности. Ты возьмешь с собой своего пушистого сторожевого пса?
Кокетка, как обычно, резвилась вокруг Торна, пытаясь покорить его.
– Соблазнительно, но она наверняка укусит госпожу Ла Корнелис, после чего отравится и умрет.
Петра старалась выглядеть как довольный член семьи веселых Харстедов, но заметила двух лакеев в сине-золотых ливреях и напудренных париках, наблюдавших за всеми входящими. Частично они могли быть для антуража, потому что всем нравилась их позолоченная элегантность, но Петра догадалась, что они местные и могут заметить чужаков.
Проезжающая мимо на лошади пара крикнула:
– Ну разве ты не красавчик, Джимми! – и получила в ответ улыбку и шутливый поклон.
Второй лакей, стоявший ближе к Петре, сказал:
– Добрый день вам, мистер Харстед. – Выражение уважения, от которого миссис Харстед распирало от гордости. Петра прошла мимо незамеченной.
– Ну разве это не прекрасно? – сказала миссис Харстед, оглядываясь.
Поместье явно было спроектировано опытной рукой, чтобы как можно точнее изобразить сельскую местность. Вдалеке Петра увидела озеро с лебедями и что-то вроде белого храма.
– Здесь обычно олени, – сказала миссис Харстед, когда ее муж повернул на отведенный для повозок участок. – Но для таких больших событий они убирают их куда-то. Около дома очаровательные сады и павлины. Они так кричат! Не хотела бы я, чтобы они гуляли под окном моей спальни.
Повозка остановилась, и все вышли. Старшие мальчики распрягли лошадей и отвели их в огороженный веревками паддок. Миссис Харстед и ее старшие дочери всех почистили и привели в порядок. Петра сняла шляпу и незаметно засунула ее и свой узел под сиденье. Там не было ничего, кроме подаренной миссис Уоддл одежды, и хотя ей хотелось из сентиментальности сохранить ее, тут она с узлом в руках выглядела бы странно.
Петре сунули в руки младенца, когда его мать бросилась ловить убегавшего двухлетнего малыша. Пухлого, слюнявого и очень довольного. Она стала говорить всякие глупости ребенку, который радостно залепетал, демонстрируя прорезывающийся зуб.
Но вот вся семья была готова. Мать забрала ребенка, и мистер Харстед показал в сторону дома:
– Вы можете и сейчас спросить, но если все заняты, я уверен, они позволят вам подождать.
Это походило на предложение уйти, поэтому Петра сказала:
– Благодарю вас, – и пошла через лужайку, усыпанную людьми.
– Не попадите в хаха! – крикнул он ей вслед. Она обернулась:
– Во что?
– В глубокую канаву вокруг дома. Она не дает оленям заходить в сад. Там есть мостики.
Петра снова поблагодарила их и смотрела, как они пошли по длинной дорожке, младшие дети бегали вокруг взрослых. Во время своего путешествия по Англии Петра встречала разных людей, и у всех, и старых и молодых, был дом, семья и свое место в мире. В отличие от нее.
Она присоединилась к потоку людей, направлявшихся к дому, ища глазами человека, который мог быть ее отцом.
Но должна ли она подойти к нему на публике? Возможно, было бы лучше пойти прямо к дому и подождать поблизости, пока праздник не закончится.
Она перешла по мосту через заросшую травой канаву и гладкую лужайку, после чего вошла в сад около дома. Тут она снова увидела лакеев. Все выглядели милыми и болтали с гостями, но они явно стояли здесь, чтобы не позволить людям войти в дом.
Петра остановилась и огляделась, не зная, сможет ли подождать здесь, не вызывая подозрений, но потом заметила темноволосого джентльмена. Невежественный взгляд мог бы посчитать его одним из гостей, тех, что повыше положением, и его манеры были непринужденными и дружескими, но Петра знала, что он аристократ. Ее отец?
Темноволосый, темноглазый. Почему-то Петре показалось, что это он. Внутренний голос подсказал.
Здесь было слишком много людей для знакомства, поэтому она пошла дальше. Кто-то схватил ее за руку.
– Кто ты? – сурово спросила женщина с тяжелой челюстью. – Я никогда не видела тебя раньше.
Петра попыталась высвободить руку.
– Отпустите меня, – сказала она. Люди все подходили, и подходили, и подходили.
– Сначала мы узнаем твое имя.
– Мария Монмут.
– Никогда не слышала о тебе. Кто-нибудь знает ее?
Послышались восклицания:
– Нет! Нет! Никто!
– У меня есть право находиться здесь, – заявила Петра, проклиная свой иностранный акцент.
– Одетой вот так? – усмехнулась инквизиторша. – Бродяжка, вот ты кто, и наверняка не замышляешь ничего хорошего. К тому же, – сказала женщина, щурясь, – ты иностранка. А может, ты шпионка? Или хочешь убить его светлость?
– Вы сошли с ума! Оставьте меня в покое!
Собралась толпа.
– Разве вам не кажется, что она говорит как иностранка? – обратилась женщина к окружающим, наслаждаясь произведенным эффектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93