Лудовико – граф – хочет меня, и послал Варци притащить меня обратно.
Он щелкнул пальцами.
– Хорошо, что ты мне рассказала. Что он совершил на данный момент? Он причинил тебе зло?
Он говорил без гнева, но Петра чувствовала, будто ее вдруг окружила высокая стена и армия. Она едва не расплакалась от облегчения, но и от страха тоже. Это были холодные стены и безжалостная армия. Ее отец не должен узнать о Робине, потому что может повернуть свою армию против него, поскольку посчитает, что этот мужчина изнасиловал его дочь.
Неужели он ее отец?
Мать была права, говоря, что они похожи.
– Варци схватил меня в Булони, – начала она, тщательно подбирая каждое слово. – Я сбежала, но он ранил двух человек, которые пытались помочь мне. Я должна признаться, что ранила одного из людей Варци, когда убегала. Из-за этого могут быть проблемы.
– Здесь французское правосудие никак не может повлиять на тебя. Что же до этого Варци, теперь, когда я знаю, он больше никогда не потревожит тебя.
«Неужели все англичане считают себя неуязвимыми?»
– Вы недооцениваете его, милорд.
– Я знаю цену людям, особенно врагам. Ты думаешь, он последовал за тобой сюда?
– Я старалась отделаться от любых преследователей.
– Хорошо. Пусть он больше не тревожит тебя, моя дорогая.
В ней вспыхнула искра раздражения.
Словно прочитав ее мысли, он улыбнулся:
– Я – твой отец, и ты должна позволить мне защищать тебя.
Именно этого Петра и боялась.
Он встал.
– Я очень рад, что ты нашла меня, Петра, но я должен вернуться к гостям. Ты, вероятно, хочешь отдохнуть, принять ванну, переодеться?
Петра тоже встала.
– Простите. Но у меня нет другой одежды.
– Не важно. Одежду можно найти. Полагаю, у тебя такой же размер, как у моей жены.
Петра совсем забыла о его жене.
– Она не будет возражать?
– Одолжить тебе платье? Нет.
– Против моего существования.
– Возражать против романа, случившегося больше двадцати лет назад? Она слишком мудра для этого, и, честно говоря, ты принесла драгоценный дар. Но это тоже пусть подождет. – Он помедлил в нерешительности, что было совсем не похоже на него. – Я не буду давить на тебя, но мне было бы приятно, если бы ты когда-нибудь смогла называть меня отец или папа.
Она удивленно посмотрела на него:
– Вы хотите открыто признать меня?
– При таком поразительном сходстве, – весело ответил он, – я не вижу другого выхода.
Он пошел к двери, чтобы снова поговорить с лакеем, потом вернулся, чтобы отвести ее из комнаты вверх по лестнице и по лабиринту коридоров. Какую отдаленную комнату отвели незаконнорожденной дочери?
– Этот дом настоящий лабиринт, – сказал он. – Слишком много перестроек за столько столетий. Зови лакея, чтобы сопровождал тебя, если не хочешь заблудиться. В большинстве комнат есть звонки.
Он открыл дверь в очаровательную, залитую солнцем спальню, отделанную в темно-розовых и кремовых тонах.
– Позже ты можешь выбрать другую, но пока оставайся в этой. Звонок вот здесь, у камина. Проси всего, что пожелаешь, моя дорогая. Теперь это твой дом. Я поставлю у твоей двери лакея, чтобы служил тебе проводником и на случай, если ты не ошибаешься насчет синьора Варци. Сегодня Эбби более уязвимо, чем обычно.
Уязвимо. Петра выглянула наружу, увидев переполненное народом поместье.
– Варци беспощаден, – предупредила Петра. – В Булони он взял верх над одним из охранявших меня и угрожал изувечить его, если я не пойду с ним. Но тогда у него было двое подручных.
– Сколько у него их сейчас?
– Ни одного из тех. Одного я ранила. Другой… был убит контрабандистом.
– Я восхищен. Но не бойся. Мое положение и деятельность требуют определенной степени безопасности. Здесь он не будет угрожать тебе.
Он ушел, а Петра села в кресло, обитое розовым бархатом, ослабевшая от облегчения, смущения, усталости и страха, особенно за Робина. Слава Богу, она не позволила ему привезти ее сюда. Она с первого взгляда поняла, какой он человек. Маркиз Ротгар, несомненно, сделал бы то же самое. Он не будет благосклонно смотреть на негодяя, который прелюбодействовал с его дочерью, не важно, как он ее защищал.
Конечно, ей не нужно было об этом рассказывать. Если только не окажется, что она беременна. Это было несчастье, о котором она отказывалась даже думать.
Но многие отцы стали бы настаивать на браке, даже если их дочь просто была наедине с мужчиной в интимной обстановке, не важно, делила ли она с этим мужчиной постель. Три раза, если считать карету.
Вынужденный брак. Было бы ужасно поступить так с Робином, и она не хотела этого. Сейчас она была в смятении, слишком ранима и неустроенна в этой жизни, чтобы предпринимать шаги, которые нельзя исправить. Ей нужно время, чтобы привыкнуть, понять, узнать, какие возможности у нее есть и чего она хочет.
Ей придется логично объяснить свою историю, не упоминая Робина.
Нет, это невозможно.
Тогда она придумает кого-то, кто сыграет его роль. Ей ужасно не хотелось начинать новую жизнь со лжи, но она должна. Она вытерла слезы. Во-первых, ей нужно имя.
Она оставит «Робина», потому что знала, что иначе рано или поздно ошибется. Или… Роберт. Это имя более распространенное, подумала она. Если что-нибудь из того, что он говорил ей, было правдой. Смешно после их приключений, но она не могла быть уверена даже в «Робине». Она попыталась в подробностях вспомнить их первый день, когда они играли в ту правдивую игру, и она скрывала факты. Нет сомнений, что и он тоже, и по-крупному, потому что он не хотел, чтобы авантюристка узнала слишком много. Хотела бы она, чтобы он рассказал ей правду до того, как они расстались… Но зачем ему это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93